Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения

ОГЛАВЛЕНИЕ

ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ОСНОВА ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ

Глава шестая. ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выше (с. 239) мы уже установили основной принцип нашего исследования,
который заключается не столько в хронологическом анализе возрожденческих
материалов, сколько в их логическом соотношении. Поэтому если ставить вопрос
о философско-эстетической основе Высокого Ренессанса, то такого рода
наиболее широкая и глубокая эстетика Ренессанса, конечно, была создана в
первой половине XV в. Николаем Кузанским и развита в светском направлении в
последней четверти того же века Платоновской академией во Флоренции, п о
преимуществу ее самым ярким представителем Марсилио Фичино. И Николай
Кузанский и Марсилио Фичино - весьма глубокие неоплатоники с прогрессирующим
светским развитием. В логическом порядке после этого мы сочли целесообразным
говорить о Пико делла Мирандола, тоже флорентийце и тоже члене Платоновской
академии. Однако он уже гораздо более аристотелик и в своем учении "О
достоинстве человека" явно выходит за границы средневекового мировоззрения,
тогда как Николай Кузанский все еще папский кардинал, а Марсилио Фичино все
еще католическое духовное лицо.
Далее, прослеживая постепенный отход от средневековой ортодоксии, мы уже
покинули пределы возрожденческого неоплатонизма и должны были перейти к
началу XV в., а именно к деятельности Лоренцо Валлы. Правда, этот мыслитель
не только не порывал с церковью,
но даже занимал в Ватикане должность апостолического секретаря. Да и
конечные выводы своей философской эстетики он все еще пытался согласовать с
церковным учением, поскольку в своем трактате об удовольствии наивысшим
удовольствием он объявлял райское блаженство. Однако эпикурейские и
стоические речи у него изложены с таким вдохновением и энтузиазмом, что его
ортодоксия значительно бледнеет перед проповедью морали, которая со
средневековой точки зрения является уж чересчур свободной.
И наконец, этот краткий обзор философских основ эстетики Высокого
Ренессанса мы сочли необходимым закончить указанием на Помпонацци, который в
середине XV в. проповедовал учение о "двойной истине", весьма выгодное для
прогрессирующего Ренессанса и совсем неприемлемое для церковной ортодоксии.
А на примере Сигера Брабантского, философа еще XIII в., мы уже имели случай
установить, насколько учение о "двойной истине" было важным для выделения
искусства в особую и специфическую область вместо прежнего и совершенно
нераздельного существования его совокупно с религией.
Таким образом, если говорить кратко об эстетике Высокого Ренессанса,
можно просто указать на Платоновскую академию и на Марсилио Фичино и этим
ограничиться.
Тогда получится, что эстетика Высокого Ренессанса есть не что иное, как,
попросту говоря, светский неоплатонизм. Если же угодно сказать об эстетике
Высокого Ренессанса более подробно, то необходимо отметить, что эта
неоплатоническая эстетика отнюдь не была каким-то неподвижным учением, не
способным ни к какому развитию. Необходимо сказать, что светский характер
неоплатонической эстетики, безусловно, прогрессировал и доходил до таких
форм, где уже терялась исходная неоплатоническая позиция, равно как и п
остепенно исчезала церковная установка, но где, безусловно, оставался
нетронутым основной возрожденческий принцип личностно-телесной слитности и
нераздельности.
Изучение менее значительных представителей Высокого Ренессанса, конечно,
могло бы во многом детализировать и углубить проводимую здесь концепцию
эстетики Ренессанса. Однако, согласно основному плану настоящей работы, это
не входит в нашу задачу.
Наконец, мы сочли нужным говорить отдельно и о возрожденческом гуманизме.
Гуманизм не был эстетикой в собственном смысле слова. Однако его
эстетические черты, безусловно, глубоки, широки и исторически заманчивы.
Будучи практической стороной возрожденческого мировоззрения, он, как мы
установили, часто совсем не отличался от теоретического неоплатонизма,
поскольку все возрожденческие неоплатоники тоже были гуманистами. Однако в
целях более или менее условного разделения о гуманистической эстетике можно
говорить и специально, что мы и делали выше. Точнее же, как мы отмечали,
будет говорить просто о гуманистически-неоплатонической эстетике Ренессанса
или о неоплатонически-гуманистической эстетике Ренессанса. Оттенков так
понимаемой эстетики Ренессанса необозримое количество. Марсилио Фичино -
неоплатоник, и Пико делла Мирандола тоже неоплатоник, но уже с резко
выраженными чертами аристотелизма. Марсилио Фичино был католический каноник
и занимался астрологией, а Пико делла Мирандола был противником астроло гии,
но зато доказывал существование ведьм. Того и другого обычно считают
гуманистами. К гуманистам причислен, конечно, и Лоренцо Валла, но ярко
выраженных черт неоплатонизма как специальной теории найти у него
невозможно. И чем больше мы углубляемся в изучение эстетики Ренессанса, тем
больше приходится констатировать такого рода нагромождений, такого рода
логически противоречивых оттенков. Но это нисколько не мешает эстетике
Ренессанса быть вполне определенным типом культурно-исторического сознания.
Схематически, ради яснейшего представления себе эстетики Ренессанса,
можно сказать так. Эстетика Ренессанса, в основном, - это гуманистический
неоплатонизм Платоновской академии во Флоренции в последние десятилетия XV
в. К этой эстетике примыкают справа
более ортодоксальные в средневековом смысле системы Николая Кузанского и
Фомы Аквинского. Слева же, в результате постепенного отхода от средневековой
ортодоксии, идут не излагавшееся у нас учение систематически мыслящего Леона
Эбрео и пифагорействующая концепция Луки Пачоли. В результате же
нарастающего превращения неоплатонизма в пантеизм мы имеем ниже (с. 461
слл.) излагаемых у нас итальянских натурфилософов XVI в., кончая Джордано
Бруно. Чисто же гуманистическая сторона эстетики Ренессанса, если расс
уждать логически, а не хронологически, тоже предстает перед нами в виде
постепенного преодоления средневековой ортодоксии и замены ее полным
свободомыслием. Первые гуманисты, Данте, Петрарка и Боккаччо (XIV в.), а
также философы вроде Манетти все еще очень близки к старой ортодоксии. Но
уже Пико делла Мирандола - каббалист и Рейхлин - тоже каббалист, а Агриппа
Неттесгеймский - и вовсе теоретик и практик оккультных наук, волшебства и
магии. Совсем гаснет гуманистический неоплатонизм у Лоренцо Валлы и Пье тро
Помпонацци. Важно понимать и отдельные промежуточные стадии
гуманистически-неоплатонической эстетики Ренессанса: непосредственно ей
предшествуют номиналисты и немецкие мистики XIV в., переходным звеном от
ранних форм Ренессанса к зрелым формам эстетики Платоновской академии во
Флоренции является Альберти, а самокритику неоплатонизма следует видеть в
маньеристских теориях XVI в.
Здесь наглядно виден используемый нами способ функционирования основных
историко-эстетических категорий. Ни одна из них не мыслится какой-то
неподвижной и абстрактной глыбой, но всегда есть текучее сущностное
становление: от ее зарождения к ее расцвету,
увяданию и полной гибели.