Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПОДГОТОВКА РЕНЕССАНСА В XIV в.

Глава четвертая. ОБЩИЙ РЕЗУЛЬТАТ РАССМОТРЕННОЙ ЭПОХИ

Таким образом, даже и то направление мысли, которое, казалось бы, должно
было падать ниц перед божественными или священными предметами и существами,
даже и мистика XIV в. вся проникнута духом имманентно-субъективного
самоутверждения человека. Можно сказать, не оставалось уже ничего
материального, что не приписывалось бы здесь священным предметам. Такое
панибратство с вековыми святынями стало возможным только накануне совершенно
новой эпохи, а именно накануне подлинного и окончательного Ренессанса. Это
панибратство навсегда осталось в западном искусстве, чем и объясняется столь
огромное множество библейских сюжетов в новоевропейской живописи. Дело ведь
не в самом сюжете, который, судя безотносительно, везде и всюду мог быть
каким угодно; и вовсе не в этом существо возрожденческой живописи. Вся
сущность дела заключается в том, что почти вся эта сюжетность именно
библейская, христианская, евангельская, церковная и богословская. Нужно было
обязательно снизить все высшие начала, и снизить их до обыкновенно го
человеческого понимания. Нужно было имманентизировать вообще все искусство,
оторвать его раз и навсегда от церковной связанности, сделать его чистым и
бескорыстным художеством, созерцательно любоваться им, а не падать перед ним
ниц, не плакать о своих грехах и не уповать при помощи их искоренения на
свое вечное спасение.
XIV век в этом отношении произвел в умах такую революцию, что в
дальнейшем часто было даже совсем неинтересно опять возвращаться к этому
мистическому панибратству. Художественная предметность раз и навсегда была
оторвана от священной истории, раз и навсегда получила самодовлеющее
значение, так что даже такие произведения искусства, которые не имели
никакого отношения к религии, даже они скрытым образом базировались на
религиозном отрыве искусства от церкви. Правда, нужно сказать, что эта
духовная революция давалась тогдашним людям весьма нелегко. Большинство из
них либо делали вид, что художественное творчество вообще не имеет никакого
отношения к религии или касается религии в абстрактно-платонических и
неоплатонических формах, либо даже каялись в греховности столь энергично
продвигаемого вперед светского искусства. Эти покаяния мы часто встречаем в
эпоху Ренессанса. Но они говорят только о духовной беспомощности тогдашних
художников и о том, что европейское возрождение, собственно говоря, не
удалось . И все же средневековые позиции были преодолены, хотя и не было той
силы, которая могла бы их окончательно одолеть. Универсальным примером такой
беспомощности являются лютеранство, Реформация и вообще весь протестантизм.
Субстанциальный характер высших
святынь как будто бы оказывается здесь преодоленным. Но надвигалась новая
сила, а именно субъективный априоризм, который тоже претендовал на
абсолютизацию человеческой личности и который на несколько веков задержал
полную эмансипацию западного человечества от средневековой мифологии. Для
полного разрыва даже и с мифологией понадобились целые века
эмансипированного мышления, не получившего для себя мирового господства еще
и в наши дни.