Лосев А. История античной эстетики. Ранний эллинизм

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть Вторая. ТРИ ОСНОВНЫЕ ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ШКОЛЫ РАННЕГО ЭЛЛИНИЗМА

I. НЕОБХОДИМОСТЬ ТЩАТЕЛЬНОГО ПЕРЕСМОТРА ЭСТЕТИКИ ДАННОГО ПЕРИОДА В СВЯЗИ С НЕДОСТАТКАМИ ПРЕДЫДУЩИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

§3. Из советской литературы

Что касается советского периода истории философии, то тут мы имеем и общие труды по античной философии и труды по отдельным ее представителям.

1. Общие историко-философские изложения

В "Истории философии" 1941 г.31 изложение эллинизма начинается с указания на его упадочный характер, хотя в дальнейшем указывается много разного рода прогрессивных теорий, а точным наукам даже приписывается расцвет. Говорится о начале гибели рабовладения; но то, что эта гибель продолжалась в античности около тысячи лет, об этом ничего не говорится. Эпикурейцы и стоики изложены довольно подробно и большей частью правильно. Но никакого специального интереса к логике и эстетике раннего эллинизма не проявлено. Скажем несколько подробнее о другом аналогичном рассмотрении истории философии.

В "Истории философии" 1957 г.32 при изложении эллинистической философии тоже выдвигается на первый план рабовладение. Но в чем заключается существенная роль этого рабовладения в истории эллинистической культуры, об этом здесь вопроса не ставится. Вместе с тем оказывается невыясненным также и общий вопрос об отличии эллинистической философии от классической. Из всех трех основных эллинистических школ выдвигается на первый план эпикурейство. Но в чем существенное отличие эпикурейской натурфилософии от атомистической, вопроса об этом тоже не ставится. Правда, подчеркивается та новость, что эпикурейские атомы обладают способностью к спонтанному отклонению от своего общего движения в зависимости от их тяжести. Но эллинистическая сущность этой эпикурейской космологической новости не рассматривается. Эпикур и здесь объявляется атеистом, хотя общеизвестное учение Эпикура о богах не отрицается. Материализм Эпикура выдвинут на первый план, и это правильно. Но в чем специфика эпикурейского материализма, об этом тоже ни слова. Кроме того, логическое учение вообще не затрагивается не только в отношении эпикурейства, но даже и в отношении стоиков и скептиков. Борьба эпикурейского материализма с платоно-аристотелевским идеализмом тоже трактуется достаточно правильно, но тоже без указания какой-нибудь яркой специфики этой борьбы.

Если говорить о более кратких изложениях истории философии, то одни из авторов совсем не касаются эллинизма33, другие же излагают его в традиционных тонах и совсем не делают никаких эстетических выводов34.

Гораздо ближе к формулировке стоической философии подошел А.Ф.Лосев, но и он в связи с необходимостью давать только самую общую картину античного стоицизма для целей "Философской Энциклопедии" не мог изложить всех эстетических выводов из логики стоиков. А.Ф.Лосев правильно выдвинул в логике стоиков на первый план учение о словесной предметности (lecton), отличной как от звуков, этих орудий высказывания, так и от физических предметов, которые обозначаются в слове. В связи с этим выдвинута и система смысловых отношений, характерная и для лек-тон и для физических предметов. Для эстетики стоиков такая логическая и словесная теория, как мы увидим ниже, играет решающую роль35. Необходимо сказать, что о стоическом учении о лектон и о системе смысловых отношений как о наиболее зрелой познавательной картине действительности А.Ф.Лосев заговорил в советской литературе на основании прямого изучения древнегреческих текстов и без всякого влияния со стороны представителей математической логики, в которой данный автор даже и разбирается недостаточно ясно. Но неожиданное подтверждение такого понимания стоицизма мы находим у математических логиков, которые возводят начало своей дисциплины именно к стоикам и с этой стороны дают им соответственное освещение. Действительно, то, что математические логики находят в античном стоицизме, это поразительно оригинально и заставляет оценивать все предыдущие изложения стоицизма как чрезвычайно наивные и убогие. Нас, конечно, будет интересовать не математическая логика, а эстетика. Но указать на эту изощренную логику стоиков необходимо уже сейчас, а изложим мы ее ниже в своем месте36.

2. Специальные историко-эстетические изложения

а) Л.Я.Зивельчинская посвящает эллинистически-римской эстетике довольно много страниц из своей общей истории эстетики. Общая оценка у нее эллинистически-римской эстетики уничтожающая. Она прямо пишет: "В области эстетических проблем стоики ничего не внесли, не сделали культурного вклада"37. И в другом месте: "Эпикурейцы, как и стоики, были бесплодны в области эстетики"38. Этому, однако, противоречит как большое количество сведений, даваемых в книге Л.Я.Зивельчинской об эллинистически-римской эстетике, так и признание новизны за этой эстетикой. Правда, в стоицизме, по традиции, выдвигается на первый план его практическая сторона и его этика. Тем не менее здесь мы читаем: "В этическом учении стоиков надо еще отметить тенденцию индивидуализма"39. Правда, остается неизвестным, как автор объединяет этот стоический индивидуализм с космополитизмом, о котором у этого автора сказано, что он является "единственным новшеством в принципах стоицизма"40.

Далее весьма странное впечатление производит в книге Л.Я.Зивельчинской распределение эллинистически-римских материалов. Во-первых, все они почему-то помещены в главе под названием "Эстетика Западно-Европейского феодализма". Во-вторых, после изложения феодализма в книге вдруг опять происходит возвращение к Псевдо-Лонгину и Плотину. И, в-третьих, совершенно невозможно уловить самого принципа распределения эллинистически-римских материалов. Если вначале даются сведения о стоиках, эпикурейцах и скептиках, то это понятно хотя бы уже только хронологически. Но почему дальше идет Плотин (III в. н.э.), а потом предшествующие Плотину на один, на два или даже на три века римские стоики, это уже совсем непонятно.

В соответствии со своим общим взглядом на эллинизм Л.Я.Зивельчинская никакой эстетики не находит ни у стоиков, ни у эпикурейцев. Вместо эстетики у стоиков фигурирует этика, и притом в максимально ригористическом виде. Теоретическое же учение стоиков, согласно этому автору, сводится к "механическому соединению" Гераклита, Анаксагора, Платона и Аристотеля.

В таком же эклектическом виде изображены здесь и другие представители эллинистически-римской эстетики, хотя кое-что изложено здесь и довольно подробно, вроде Псевдо-Лонгина или Плотина.

б) В советской литературе был еще один курс истории эстетических учений, именно, принадлежащий И.Л.Маца. И.Л.Маца41 все-таки тоже находит нужным, при всех ничтожных размерах, отводимых им для эллинистически-римской эстетики, сказать о прогрессе индивидуализма у эпикурейцев и стоиков (что само по себе, конечно, мало понятно и требует разъяснений); Плотин же у данного автора характеризуется всего только тремя строками, да и в этих строках выражена неправильная мысль, что "искусство у него получает трактовку "божественного откровения". Вместе с тем у И.Л.Маца правильно указано на дальнейшее развитие некоторых материалистических тенденций у стоиков и эпикурейцев, хотя в чем заключается этот материализм, не говорится. А то, что эстетика отрывается у стоиков от конкретного содержания бытия общественного человека, это и совсем неправильно.

в) М.Ф.Овсянников и З.В.Смирнова42 подчеркивают падение философии в век эллинизма, эволюцию здесь материализма, а также "индивидуалистических тенденций". Что касается материализма и индивидуализма, то с этими авторами, конечно, можно только согласиться. Но едва ли здесь "постановка эстетических проблем осуществляется по большей части на более низком уровне, чем это было в греческой классике"43. Этому противоречит и огромное количество и огромная качественная пестрота эстетических теорий в эпоху эллинизма. Правильно, что стоики имели своим главным интересом формалистическую сторону искусства, хотя авторы и не выясняют логического происхождения этого формализма у стоиков. Об эпикурейцах и скептиках тоже сказано чересчур мало. О Горации, Плутархе, Лукиане и Псевдо-Лонгине тоже чересчур кратко44. Плотин дан в обычных мистических тонах45.

г) Еще в одном советском труде, посвященном специально истории эстетики и вышедшем под редакцией М.С.Кагана46, говорится о "колоссальном распространении рабского труда" в эпоху эллинизма. Определенно не говорится, что это вызвало к жизни огромную внутреннюю дифференциацию отдельного индивидуума. Однако в основу характеристики эллинистически-римской эстетики в данном издании положен именно этот принцип внутренне-дифференцированного индивидуума, что, конечно, является совершенно правильным. Достаточно определенно указывается на светский и просветительский характер раннеэллинистической эстетики47. Волевой характер стоической эстетики тоже указан правильно48, но эту тему хотелось бы видеть более разработанной. Вполне в соответствии с источниками трактуется в этом издании негативная сущность эпикурейской эстетики, поскольку явления красоты и искусства эпикурейцы расценивали как обстоятельство, нарушающее внутренний покой их личности. Для разрушения всяких иллюзий относительно конструктивных сторон эпикурейской эстетики весьма отрезвляющим является указание на эпикурейца I в. до н.э. Филодема, находившего в музыке не больше удовольствия, чем в кулинарии 49. К сожалению, о субъективизме раннеэллинистической эстетики говорится мало. Но зато вполне целесообразно дается указание на эстетику Витрувия и на положенный в ее основание принцип субъективного переживания50. Реалистическая с научной точки зрения общая установка относительно эллинистически-римской эстетики позволила авторам данного издания, вопреки господствующим предрассудкам, установить, что только в неоплатонизме была выдвинута на первый план не познавательная, не воспитательная и не "очищающая", но чисто эстетическая сила красоты и искусства51. Тот же самый принцип внутренне-дифференцированной личности (это наша формулировка, выраженная в данном издании не с полной точностью и определенностью) позволил авторам "Лекций" глубоко оценить эстетическую значимость и колоссальную распространенность эллинистически-римской риторики, поэтики, а также вообще искусствознания. Намечена интенсивная борьба разных эстетических подходов к этим теоретическим и техническим областям мысли в те времена. Авторам удалось уловить эстетическую специфику "классицизма" Горация, политического и художественного красноречия у Цицерона, академизма Квинтилиана и выдвижения восторженных красот поэзии у Псевдо-Лонгина.

Таким образом, указанная история эстетики обладает целым рядом весьма положительных и глубоких черт, хотя и требует во многом значительного дополнения и расширения.