Липатов В. Краски времени

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВОЛШЕБНЫЕ КНИГИ ТИЦИАНА

В колорите он не имеет себе равных... Среди современных ему такого
нельзя найти. Потому что... он идет в ногу с самой природой.
Лодовико Дольчи

Тициан Вечеллио (1477 - 1576) - итальянский живописец, мастер
мифологических, аллегорических, религиозных картин, пейзажа и портрета. Жил
и работал в Венеции.

* * *

Странные люди! Они не опасались позировать Тициану. Более того, упорно
и настойчиво добивались этой чести. А он бесцеремонно врывался в чужую душу
и сердце, как в собственный дом, широко распахивал окна и двери, жадным
взглядом обшаривал
уголки, вытаскивая наружу тщеславие, злобу, лицемерие, опасения,
интриги сильных мира сего. Неистовствовал, блуждая в потемках внутреннего
мира своих моделей. Уже сам взгляд его, говорят, вызывал у позирующего
смутное беспокойство, резкое ощущение власти художника.
Очень точно выразил суть портретов кисти Тициана А. В. Луначарский. Он
назвал их волшебными книгами и открыл в них "чистое золото глубочайшей
психологии". И верно, волшебные книги - порой Тициан кажется прорицателем,
чьи предвидения сбываются.
Портрет папы Павла III с Алессандро и Оттавиано Фарнезе напоминает
сцену из драмы.
Папа - этакий старичок-паучок, величайший интриган своего времени,
разбрасывает очередную сеть-ловушку. На остреньком лисьем личике старого
хитреца нетерпение недоброго вдохновения. Смиренно, льстиво, с видимым
удовольствием склоняется к нему внимающий его речам внук Оттавио. Идиллия
змеиного гнезда! Присматриваемся и ощущаем в позе, выражении лица, взгляде
внука явно враждебный интерес к самому папе. Испытывающее касание острием
меча. А в злобной фигуре папы - затравленность.
Тициан "угадал" неизбежность поединка: Оттавио возглавит заговор против
папы.
Кисть Тициана - объективная кисть. За это называли его
естествоиспытателем, с явной любовью изучающим и ядовитое растение, и
целебную траву. Хотя в то же время и замечали: некрасивую заказчицу по ее
желанию превращал в прекрасную даму. Но суть в другом. И в душе самого
отъявленного льстеца, шута или тирана находил художник (если, разумеется,
обнаруживал качества человеческие) хоть малую склонность к раздумью или
искорку сожаления. Все, засыпанное трухой мелких помыслов и мелких желаний,
таящееся за могучими засовами.
Тициан срывал засовы.
Потому лица его моделей не однозначны - в них множество самых
разнообразных чувств и качеств.
Все биографы Тициана рассказывают трогательную историю, как фактический
властитель Европы Карл V благоговейно поднял однажды уроненную художником
кисть: признал высокую власть мастера.
Взглянем на портрет императора. Повелевающий судьбой народов; огнем и
мечом карающий непокорных; обрушивающий на противников армады войск;
человек, ленивейший жест которого мог и вознести и уничтожить, - этот
человек в темной одежде устало и одиноко сидит в кресле. Он еще жесток,
решителен, властен, но уже нерадостен и пуст его взор. Все ближе, почти
незаметной мышкой, столь страшной для слона, подкрадывается сомнение: а для
чего? В чем смысл не жизни вообще, а его конкретной жизни? Еще спокоен
император, но зреет в нем внутренняя борьба, поднимается душевная смута.
Тициан показал душу императора, и Карл V нарек его апостолом своего
века.
А ведь целых два года пройдет, прежде чем император соберется с
мыслями, отречется от престола и уйдет в монахи - спасать свою душу и
замаливать грехи.
Кто знает, не ускорил ли это решение Тицианов портрет, где так зримо
обнажилась тщета императорской жизни.
И император и папа мечтали назвать художника своим придворным
живописцем. Но странная вещь, Тициан, с удовольствием принимавший титулы и
награды, склоняющийся в низком поклоне перед купцом-заказчиком, наотрез
отказывался служить у папы и императора. Хотел быть первым художником своей
республики. Окончив где-либо заказную работу, тут же, не мешкая, удалялся
восвояси, в прекрасную Венецию. А впрочем, и республике знал, наверное,
истинную цену. Чтобы убедиться в том, достаточно взглянуть на портрет Пьетро
Аретино - писателя, памфлетиста, друга художника,
Аретино - частый гость в особняке Тициана на Бири Гранде. Там он
расточает ему похвалы, осыпает комплиментами. Зато в других домах,
случается, говорит совершенно противоположное. "Все знают, - заявляет
Аретино о своем друге Тициане, - что он возвысился благодаря мне".
Аретино - друг-враг. Желчь и лесть на кончике его талантливого бойкого
пера. "Бич царей" - таково прозвище Аретино, и действительно, он смело
обличал пороки иных августейших особ, его смех сравнивали с дьявольским. Но
вот небольшая, характеризующая его деталь: памфлетист очень любит, чтобы ему
присылали деньги, опрысканные ароматнейшими духами. И больше хвалит тех, кто
ему платит, и больше ругает тех, кто им пренебрегает.
Таким знаменитый Аретино и возникает на полотне Тициана - массивным,
энергичным, властным и самодовольным; в роскошных одеждах, опутывающих
динамичный, удалой, неукротимый характер... Да и тяжелая золотая цепь,
выставленная напоказ, явно мешает ему. А писатель не понимает этого,
принимая роскошь за благо. И потому нагловато, чувственно не знающее
сомнений лицо Пьетро Аретино, которого стоит бояться, уважать и презирать.
Пьетро Аретино - верный сын Венецианской республики, много грабившей и
успешно торговавшей; олицетворение ее стремления наслаждаться всем: знанием,
красотой, богатством; воплощение ее циничной потребительности: презиралось
все, что не приносило прибыли и удовольствия.
Многие правды говорил Тициан, не льстя и не окарикатуривая, но обнажая
в портрете - психологическом исследовании сложную, противоречивую жизнь
своих героев.
Вазари писал: "...от неба он не получал ничего, кроме счастья и
благополучия".
Получал. К концу своих лет он пережил трагедию прощания с идеями и
иллюзиями эпохи Высокого Возрождения.
Ранние портреты - галерея умных, уверенных, красивых и сильных людей.
Портреты поздние... Человек остается наедине с самим собой. Он вынужден
ступить с островка, на котором еще трепещет стяг Возрождения, в трясину
окружающего мира, где льется кровь, где в венецианских свинцовых тюрьмах
задыхаются узники, где шныряют иезуиты и бесчинствуют инквизиторы, где "люди
гибнут за металл" и один угнетает другого. Чем дальше человек удаляется от
заповедного острова, тем сильнее им овладевает тревога, тем чаще он обращает
взоры внутрь себя, надеясь в себе одном найти жизненную опору. "Портрет
Ипполито Риминальди" позже называли портретом Гамлета. Встревоженный, слегка
растерянный глубоко задумавшийся человек. Помыслы его благородны Мысль
беспокойна и грустна. Он смотрит на вас и не видит, внутренняя
сосредоточенность свидетельствует об интеллектуальной силе и глубоко
переживаемой нравственной драме. "Быть или не быть?"
С годами подобный вопрос все более тревожит и самого Тициана.
Между двумя его автопортретами - пропасть, которую мастер перешагнул,
но многое утратил.
На первом автопортрете он - само нетерпение. Тициан неиссякаемый.
Повелевающий богами, императорами, героями, мыслителями, прекрасными
женщинами, громами небесами, деревьями и цветами... Создающий портреты,
которым, "казалось, недоставало только дыхания". Тициан, устраивающий
настоящее пиршество красок, позволяющий себе писать картины соком цветов!
Неповторимый колорист, не имеющий себе равных.
И последний автопортрет. Жить мастеру предстоит еще одиннадцать лет, а
он уже очень стар, начинает как бы растворяться в коричневом фоне. Правда,
усохшее желтоватое лицо с упрямой выпуклостью лба исполнено силы и
наблюдательности. Но невесел художник. И спокойно-трагичен. Тициан,
провожающий свою эпоху. Тициан, хоронящий идеалы и друзей. И в то же время
твердо знающий, чего он достиг и что защищает. Присутствует на судилище и не
боится судилища. Сам судит себя.
Тициан, что-то хоронящий, но и чем-то обновляющийся. Резко меняющий
манеру письма. Переживаемую художником драму отразила кричащая тревога,
наполняющая картины, где цветовая дерзость перешла мыслимые в те времена
границы. Мазок стал напряженным, вибрирующим, будто стегающим холст.
Гладкописи нет и в помине, вблизи картина - бесконечное движение мазков,
цветовые фантасмагории, хотя прежнюю яркость сменили тона приглушенные.
Заказчики считали картины неоконченными. И тогда мастер сердито
возражал: "Тициан сделал, сделал".
...Тициан живописал прекрасных женщин и достиг в изображении красоты
тела и великолепия одежд высочайшего совершенства. Широко известны его
"Урбинская Венера" и "Красавица".
Он признан и лучшим пейзажистом своего времени.
Тициана чтили всегда, Тинторетто находил в его картинах средоточие всех
тайн живописи, Веронезе именовал отцом искусства, Веласкес - знаменосцем
живописи. Александр Иванов называл одну из его картин бриллиантовой.
...Каждый день художник выходил на свое поле боя. Смотрел на начатые
полотна так, "словно они были его смертельными врагами, желая найти в них
какие-либо недостатки" (слова современника). Постоянно искал и предвидел
новые открытия.
Чума оборвала его творческий порыв на полуслове... Но он и прекрасные
его творения бессмертны.
Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология