Хуземан Ф. Об образе и смысле смерти

ОГЛАВЛЕНИЕ

Проблема смерти в эпоху естествознания

Память и воспоминание как метаморфозы жизни

При более внимательном размышлении оказывается, что эти связи внутренне необходимы. Ведь сознание может возникнуть только там, где переживаются различия. Пока существо беспрепятственно резонирует в космических ритмах, у него не может возникнуть сознание. Если человеку суждено было развить самосознание, то это могло случиться только благодаря обретению организма, который вычленил его из сферы космических ритмов.
Вот что происходит в действительности: чувственные восприятия возникают лишь потому, что космические ритмы — свет, звук — преломляются в органах чувств. Чувственное восприятие поэтому дает прежде всего мертвый образ воспринятого. Оно, если бы к нему больше ничего не присоединялось, протекало бы как физиологический процесс в органе чувства и затухало. Но таким образом никогда не смогла бы возникнуть память. Чтобы она сформировалась, чувственное восприятие должно быть изъято из организма и оживлено: лишь оживленное изнутри чувственное восприятие превращается в представление и заносится в память.
И каждый раз, когда мы извлекаем представление из памяти, его надо оживлять; это можно непосредственно наблюдать на себе, вспоминая какое-нибудь чувственное впечатление. Сначала оно всплывает, может быть, в неясной, размытой форме, но в результате продолжительного размышления становится все отчетливее и яснее1.
Здесь напрашивается вопрос: откуда человек берет силы, чтобы оживить мертвое чувственное восприятие? Поскольку организм есть целое, в нем должно быть место, от-
' Н. Poppelbaum: Im Kampf um ein neues BewuBtsein. Freiburg i. B. 1948.
89

куда они берутся. А раз речь идет об оживляющих силах, здесь должен наблюдаться соответствующий обратный феномен: изъятие этих сил из какого-то органа.
На мой взгляд, здесь можно вести речь только о мозге. По поводу мозга можно отметить один любопытный факт: клетки ганглиев вскоре после рождения теряют способность к делению, в то время как в остальном организме еще происходит оживленное деление клеток; этим как раз и обусловливается рост организма. Таким образом оказывается, что, едва пробуждается сознание человека, пластические силы эфирного тела уже не находят себе выражения в росте. Итак, мозг в какой-то мере с самого раннего возраста выключается из жизненного процесса. Эфирные пластические силы, которые формировали его в эмбриональной жизни, оставляют его после рождения; они освобождаются, и в последующей жизни освобождаются тем больше, чем больше разрушается мозг.
Эти освободившиеся пластические силы человек использует для построения своей душевной жизни. Это происходит прежде всего, как мы видели, благодаря тому, что чувственные восприятия внутренне оживляются и тем самым «включаются в тело» памяти. (Язык сохранил здесь знание о телесной основе памяти.) Отошедшая от органического процесса и оказавшаяся под влиянием душевной жизни часть эфирного тела образует память. Эфирные пластические силы превращаются в образы памяти и тем самым формируют новое целое.
Кроме того, процессы сознания обнаруживают некоторое сходство с явлениями жизни. Так, можно было бы говорить о способности мыслей к регенерации, когда мы восстанавливаем забытые нами ряды мыслей из еще доступных, причем так, что они образуют «органическое целое». Всякое воспоминание есть «феномен целостности».
Мы находим, таким образом, силы, которые вплоть до рождения формируют тело, а впоследствии служат основой душевного развития, словно бы поднимаясь на более высокую ступень.
Это относится прежде всего к эфирным силам мозга, поскольку весь остальной организм сохраняет жизненность в гораздо большей мере, и только во второй половине жизни

90

он так же постепенно покоряется процессу отмирания, который мозг проделывает сразу после рождения.
Мозг у человека занимает особое место по сравнению с другими органами: он развит наиболее хорошо. А поскольку и в этой связи верно, что организм есть целое, то следует ожидать, что силы, которые используются для формирования мозга, каким-то образом изымаются из этой совокупности сил; а значит, в другом месте этих сил должно быть обнаружено меньше, т. е. перед нами явление компенсации.
И в самом деле, обратившись к сравнительной биологии, мы видим, что в той самой мере, в какой мозг увеличивается в размерах, способность соответствующих организмов к регенерации уменьшается. Саламандры, к примеру, могут восстанавливать целые конечности; морские звезды, многие черви и т. д. могут из отдельных частей составить целый организм, а вот для высших животных и человека характерно лишь заживление ран.
Отсюда видно: в той мере, в какой нервная система выдвигается на первый план органической структуры, убывает регенерационная сила организма. Таким образом, в ходе филогенетического развития происходит смещение пластических сил, так что их уже не остается в свободном распоряжении в любой части организма: они до известной степени поглощаются центральной нервной системой, приобретающей все большее значение. То, что эта часть высших организмов на эмбриональной стадии развития прямо-таки вырывается вперед, становится ясно при одном лишь взгляде на историю развития.
Жизнь и сознание, таким образом, от природы полярны: где возникает сознание, там происходит процесс разрушения; и где формируются органы сознания, там должны соответствующим образом угнетаться жизненные функции.
То, что сознание может возникать лишь на основе процессов разрушения, является фундаментальным выводом Рудольфа Штайнера1. Многочисленные микроскопические исследования мозга свидетельствуют о том же. А именно: обнаружено, что с возрастом в клетках ганглиев накапливаются определенные вещества, липоиды, которые, очевидно, являются остатками процессов разрушения, вызванных деятель-
' R. Steiner: Vnn SeelenrStseIn (1917), GA 21. Dornach 1975.

91

ностью сознания. На то, что появление липоидов можно объяснить именно этими причинами, указывает тот факт, что уже с детских лет — пропорционально возрасту — они обнаруживаются во все большем количестве: как только мозг ребенка начинает подвергаться воздействиям внешнего мира, появляются и липоиды. Их накопление настолько точно соответствует возрасту, что Мюльман по количеству этих веществ мог с изрядной точностью определять возраст соответствующих индивидуумов.
Поэтому можно сказать, что мозг стареет уже с момента рождения; с самого начала процессы диссимиляции преобладают здесь над процессами ассимиляции. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология