Хуземан Ф. Об образе и смысле смерти

ОГЛАВЛЕНИЕ

Образ смерти в сознании ранних эпох

Персидская эпоха

Как всякий живой процесс, развитие человечества совершается ритмично. Культуры проходят стадию становления, достигают расцвета и гибнут — либо застывают в пустых формах. Новой ступени человечество достигает лишь в новой культуре.
Древнеиндийская эпоха с ее почти не замутненной перспективой духовного мира еще не умела развить любовь к земле. Только в Персии, под строгим водительством Заратуштры, человек научился смотреть на землю как на свою родину и ощущать труд на ней как содержание своей жизни.
В священных текстах персов говорится: «О Создатель плотского мира, праведный! Кто четвертым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?» — И сказал Ахура-Мазда: «Когда больше всего, о Спитама-Заратуштра, возделывает зерна, пастбищ, растений, в пищу пригодных, когда безводное — орошает, заводненное — осушает». — «О Создатель плотского мира, праведный! Что является зерном маздаяснийской Веры?» — И сказал Ахура-Мазда: «Когда усердно возделывают хлеб. Кто хлеб возделывает, тот возделывает Истину. Тот Веру маздаяснийскую вперед продвигает; тот Веру маздаяснийскую приумножает сотней поселений, тысячью укреплений, мириадом молитв. (Чтобы зерно было в достатке], пусть произносят Слово: Никто из не-

13

едящих не может, бессилен, Истине служить, бессилен на пастбище, бессилен к деторождению»*.
Поэтому персидская религия до мельчайших деталей упорядочивает ежедневные дела, регламентирует полевые работы,-разведение домашних животных, равно как борьбу с вредителями и их уничтожение.
Петух ранним утром поднимает людей на работу и предупреждает их о демоне сонливости, внушая им следующее: «Не проспи трех лучших вещей: хорошо обдуманной мысли, хорошо сказанного слова, хорошо сделанного дела!» Работа, порядок и чистота во всех отношениях были практическими идеалами персидской эпохи.
Но в соответствии с внутренней закономерностью чем больше человек проявляет интерес к физическому миру и чем больше растет его дееспособность в земных условиях, тем скорее он должен утратить способность проникать взглядом в духовный мир. Вот почему и переживания персидской души после смерти оказываются более ограниченными и скудными, нежели в индийскую эпоху. Переживания в земном мире, представления, связанные с телом, отбрасывают свою тень и по ту сторону порога смерти, рисуя душе духовный мир гораздо более похожим на земной, чем он есть на самом деле.
Строго различаются — как всегда в персидскую эпоху — также жребий души «праведника», с одной стороны, и «грешника», с другой.
Спросил Заратуштра Ахура-Мазду: «Ахура-Мазда, Дух Святейший, творец миров телесных, праведный! Когда умирает праведник, где в ту ночь находится душа его?» — И сказал Ахура-Мазда: «Около головы она восседает, произнося Гату Уштаваити, взывая о блаженстве <...>. В эту ночь столько удовольствия испытывает душа, сколько все [удовольствие, испытываемое] живым миром»**.
То же повторяется и на вторую, и на третью ночь. Таким образом, и в Персии живет представление об особой значимости первых трех дней после смерти, в течение которых совершается ретроспективный обзор прошедшей жизни. Затем душа начинает воспринимать свой новый внешний мир.
Видевдат, 3. Перевод В.Ю Крюковой.
Здесь и далее Яшт 22. Перевод К.Г Залемана

14

По истечении третьей ночи, на рассвете, душа праведника носится перед растениями и благовониями. Ей навстречу является ветерок, веющий с южной стороны, с южных стран, благовонное иных ветров. И воспринимая этот ветер ноздрями, душа праведника рассуждает: «Откуда этот ветер веет, самый благовонный из всех, какие я когда-либо воспринимал?» В сопровождении этого ветра является собственная его Вера, с телом девицы прекрасной, блестящей, белорукой, плотной, стройной, статной, великорослой, с выдающимися грудями и славным станом, благородной, с сияющим лицом, пятнадцатилетней по возрасту, и столь прекрасной телом, как прекраснейшие из созданий. И ей сказала, спрашивая, душа праведника: «Кто ты, о девица, которую я узрел прекраснейшею по телу из девиц?» А ему ответила его собственная Вера: «Я, о юноша благомыслящий, благотворящий, благодействующий, благоверный, собственная твоя Вера в настоящем ее виде. Всякий любил тебя за такое величие, доброту,красоту,благотворение, победоносную силу и противоборство, какие ты замечаешь во мне. Ты меня любил, о юноша...» и т. д.
Очевидно, что теперь для праведной души начинает открываться «рай», который в своей форме, без сомнения, обусловлен еще связанными с земной жизнью желаниями и воспоминаниями души и, таким образом, обнаруживает «люциферовы» черты.
Теперь душа может двигаться дальше только с помощью тех сил, которые она обрела благодаря нравственной жизни.
Первый шаг сделала душа праведника, и стала на Хумате [добрых мыслях]; второй шаг сделала душа праведника, и стала на Хухте [добрых словах]; третий шаг сделала душа праведника, и стала на Хварште [добрых делах]; четвертый шаг сделала душа праведника и стала на вечных светилах.
Так же наглядно представлена участь «грешника» после смерти. Его душа шатается около головы, в отчаянии повторяя: «В какую направлюсь я страну, куда пойду обратиться?» В течение этой ночи душа видит столько же печали, сколько за все время жизни... По прошествии третьей ночи душе грешника начинает казаться, что она в

15

пустыне и различает зловония. Ее путь заканчивается в «беспредельном мраке». Ариман, бог тьмы, приказывает: «Да поднесут ему пищу из яда и вонючего яда! Вот пища для юноши зломыслящего, злоговорящего, злодействующего, зловерного, после издыхания».
Души же правоверных поднимаются к «золотым тронам Ахура-Мазды и бессмертных святых», вступают в духовный мир.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология