Чучин-Русов А. Конвергенция культур

ОГЛАВЛЕНИЕ

10. Конвергенция

Как и слово "культура", слово "конвергенция" латинского происхождения (от converge - сближаюсь, схожусь). Кроме латинского происхождения, оба слова имеют и сходную судьбу вхождения в обиход образованных людей Нового времени. Если первое стало общеупотребительным, когда латинский язык давно уже перестал быть живым языком, то второе, под которым прежде всего понималось сближение различных политических, экономических, социальных, философских и, в более широком смысле, культурных систем, обрело статус концепции, или теории, в самый разгар холодной войны между Востоком (странами коммунистического блока) и Западом, когда их противостояние достигло своего грозящего военной катастрофой апогея. Общей является и этимологически обусловленная связь этих слов с природным началом, ибо термин "конвергенция" был заимствован новой социокультурной теорией из биологии, где он означал приобретение относительно далекими по происхождению организмами похожих форм и строения в условиях сходных сред обитания.

Формирование смысловых оттенков и акцентов этого слова в России обязано во многом правозащитной деятельности академика А.Д. Сахарова, физика по профессии. В культурном сознании определенной части российской интеллигенции это слово - диссидент, эмигрировавшее сначала из омертвевшего латинского языка в биологию, а из нее - в социокультурный словарь, неизменно ассоциировалось с именем отчаянно мужественного и внешне столь не похожего на мифологического героя человека, осмелившегося почти в одиночку противостоять самой мощной из когда-либо известных человечеству партийно-государственнобюрократической машине. Ради торжества исповедуемых им принципов и идей, осознав личную ответственность за будущее человечества, этот человек отказался от многочисленных наград и житейских благ, которыми он к тому времени обладал как признанный специалист в области ядерной физики и оружия массового уничтожения, и предпочел ссылку отречению от собственных убеждений.

В обиход общественного сознания Запада слово "конвергенция" входило чуть раньше, в середине столетия, когда, несмотря на уже опубликованные работы Л. Февра, А. Тойнби, Ф. Броделя, в той или иной степени сформировавшие концепцию "неподвижной" истории, оно все еще традиционно рассматривало историю исключительно как историю прогресса в области политической, экономической, социальной мысли, как историю общественных движений, достижений и общекультурного развития. В связи с этим, и понятие конвергенции интерпретировалось преимущественно в контексте "подвижной" истории, то есть в аспекте разного рода взаимных влияний, воздействий, взаимодействий, культурных обменов и т.п.

В рамках тех же представлений об историко-культурном процессе, противники конвергенции рассматривали ее то как средство "идеологической диверсии" и попытку "увековечить капиталистическую систему хотя бы ив реформированном виде", то как некий возбудитель опасного "вируса", угрожающего кризисом всей современной индустриальной цивилизации. Так получила развитие идея "негативной конвергенции". Хотя с тех пор прошли десятилетия и культурная ситуация неузнаваемо изменилась, подобный подход все еще имеет своих сторонников. Они по-прежнему обобщают частные для проблемы в целом агрессивные формы исторической активности, многократно имевшие и все еще, конечно, имеющие место в мире, до изначально сущностных причин и источников культурно-конвергенционных процессов. При этом игнорируется то обстоятельство, что агрессия в культуре (как и в психологии) зачастую является не причиной, но лишь следствием той или иной культурной неразрешенное™.

Увы наши глаза и наше сознание все еще различают не столько собственно культуру, сколько топографическую пестроту ее необъятных полей. Самые высокие барьеры, возможно, разделяют ныне не страны, континенты и религии, но отдельные части расщепленной личности и мелких сообществ, группирующихся по профессиональным, деловым и прочим интересам, в том числе и криминального свойства. Основную часть культурных границ определяют сегодня не государственные или национальные границы, а сама многократно расчлененная и доведенная до состояния замкнутых ячеек структура того, что по природе своей должно быть разомкнутым и открытым. Все эти меж- и внутридисциплинарные, меж- и внутриведомственные, меж- и внутриличностные перегородки со всей неизбежностью голографически воспроизводят многослойные бюрократические структуры тех обществ, в которых им суждено было возникнуть и развиться в борьбе за собственное существование. Подобный изоляционизм, пожалуй, гораздо более опасен для культуры и человечества в целом, чем недостаточная открытость тех или иных внешних (государственных, политических, экономических) границ, им же в значительной мере и обусловленная.

Система открытых обществ требует внутренней открытости. Каждый из входящих в нее людей должен многому научиться, дабы суметь разрушить ту тюрьму, в которую, сам того не желая, себя заключил, а каждое входящее в нее общество - осознать своей главной целью создание системы воспитания и образования, при которой такая открытость стала бы возможной и общепринятой. Отсутствие означенной открытости не может быть компенсировано никакой другой.

Возможно, конвергенция "вширь" - лишь отчасти осознанный и постепенно осознаваемый большинством этап на пути к конвергенции "вглубь", замене многообразия внешнего и зачастую искусственного многообразием сущностным, внутренним, естественным. Процесс этот на самом деле должен вести не к унылой унификации культур, но к качественному очищению всегда единой для человечества культуры. Вряд ли кто станет отрицать, что природный мир, "живая" часть которого построена всего из четырех универсальных типов химических структур, а "неживая" - из нескольких десятков химических элементов, менее разнообразен и более безлик, нежели вся совокупность историко-культурных накоплений.

Неизбежный этап любого естественного процесса — деструкция. Культурная деструкция не только разрушает, уничтожает добытое, но и возвращает очищенным исходный культурно-архетипический материал Летом цветут цветы. Осенью опадают листья. Зимой деревья кажутся безжизненными. Весна рождает новую жизнь. Порядок возникает из хаоса. Внешне хаотическое порой служит наиболее достоверным свидетельством зарождения в его глубинах упорядоченного. Кажущееся незыблемым таит в себе пробуждение хаотического.

Культурную конвергенцию, означающую, по большому счету, самоидентификацию культуры, ее сближение с самой собой, надлежит, следовательно, понимать сегодня в нескольких практических смыслах. Во-первых, как процесс выявления архетипических сущностей культуры - единого поля человеческой деятельности, как встречу коллективного сознательного с коллективным бессознательным. Во-вторых, как разгерметизацию внутри- и междисциплинарных ее отсеков; как рядоположение и взаимообогащение средств, методов и способов восприятия ее искусственно разделенных сфер. В-третьих, как в общепринятом смысле понимаемую открытость государственных, информационных и других границ. Таковы познавательно-созидательные аспекты проблемы. Наконец, в-четвертых, культурная конвергенция как самоидентификация культуры влечет за собой постоянное соотнесение любого рода действий, производимых в трех вышеозначенных смыслах, с состоянием окружающей среды и мира в целом как общезначимых надкультурных сущностей, что, собственно, и составляет экологически-культовый и, если угодно, правовой аспекты проблемы.

Представления о ноосфере, развитые в первой половине XX столетия французским палеонтологом, философом и теологом П.Тейяром де Шарденом и русским геохимиком В.КВернадским, могут быть поняты сегодня, полвека спустя, именно в свете задачи самоидентификации человеческой культуры, ее сближения с природно-естественным устройством. Достижение все более полного сродства природы и культуры в чем-то подобно максимально возможному и бесконечному по самой своей математической сущности доведению до пределов окружности равностороннего многогранника, непрестанное увеличение количества сторон которого ведет к увеличению значений углов между его сторонами и, следовательно, как бы к их "сглаживанию".

Нет нужцы воссоздавать некогда бывшую или заново создавать не имевшую аналогов в прошлом, какую-то свою, особую, отдельную "культуру", кому-то ее милостиво даровать, куда-то насильственно внедрять Культура есть, как есть жизнь. Она есть всегда, во всем и везде. Она неотделима от человека, принадлежит каждому и существует в необозримом множестве форм. Дабы узреть, узнать, ощутить ее первозданность в любой живой ее части, достаточно следовать естественно вытекающим из ее смысловых наполнений заповедям "обрабатывания" и "ухода", столь же неотделимым от "воспитания, образования, развития" взращивающего ее человека, сколь и от его природной способности "поклоняться" и "почитать".