Бурыкин А.А. Анекдоты о чукчах как социокультурное явление (заметки специалиста)

Санкт-Петербургское философское общество

Анекдот как феномен культуры. Материалы круглого стола 16 ноября 2002 г. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С.64-70

[64]

Анекдоты о чукчах стали частью устной словесной культуры лет 25 назад — сейчас точно датировать время их появление трудно, поскольку анекдоты довольно редко фиксируются в печатном виде, далее, печатные фиксации анекдотов обычно приходятся на издания «низкого штиля», ранее распространителями анекдотов в печатном виде могли быть юмористические журналы, ныне это разнородная бульварная пресса или сборники анекдотов. Однако надо заметить, что в ранний период распространения этих анекдотов они не имели шансов быть зафиксированными в печатном виде: уж слишком был велик повод увидеть в них пренебрежение к национальной принадлежности, что в советском менталитете однозначно являлось криминалом. Исключение в этом плане составляли еврейские анекдоты, но они представляют особую традицию, которая имеет значительный возраст и уже поэтому является устойчивой. Очевидно, датирующим моментом в становлении парадигмы анекдотов о чукчах становится анекдот «Чукча — не читатель, чукча — писатель» — при этом надо помнить и понимать, что в хронологической перспективе чукча-писатель как феномен культуры появился значительно раньше, чем проявил свойства не-читателя, с чем и вошел в анекдот.

На сегодняшний день имеется всего одно специальное исследование, посвященное анекдотам о чукчах (Juha Janhunen: Gendai Sobieto shakai no minshuu-denshou to shite no Chukuchi-jooku. In: EGUCHI Kazuhisa, ed., Kotoba-asobi no minzokushi, pp. 377-385. Tokyo 1990) и то, что статья на этот сюжет написана финским ученым и опубликована в Японии на японском языке отнюдь не является анекдотом, как это могли бы подумать читатели.

В принципе, если задаться целью вместить анекдоты в классификацию сюжетов бытовых сатирических сказок, то анекдоты о чукчах однозначно разместятся среди рассказов о пошехонцах. Приходилось слышать мнение, что те анекдоты, которые в России рассказывают про чукчей, в Америке рассказывают про поляков; как бы ни было, но типология сюжетов при ближайшем рассмотрении становится довольно очевидной. Тем не менее, явные переделки известных анекдотов о дураках под анекдоты про чукчей довольно

[65]

редки. Из немногих образцов этого рода: чукча-десантник не может открыть парашют и падает вниз, ему навстречу вверх летит чукча-сапер — это переделка самостоятельного армейского анекдота и ничего более.

Характерная особенность героя анекдотов про чукчу — глупость, точнее, неспособность понять то, что известно всем и буквальное понимание словесного текста:

Чукча звонит в справочное Аэрофлота и спрашивает: «Сколько времени самолет летит до Москвы?» — «Минуточку». — «Спасибо!»;

Чукча спрашивает у таксиста, сколько он должен заплатить по счетчику «Три пятьдесят». — «Раз пятьдесят, два пятьдесят, три пятьдесят, а больше чукча не даст».

При этом тема дезадаптированности персонажа в чуждой среде может получать и свое зеркальное отражение, если она распространяется на иного героя:

Геолог заблудился в тундре, видит — чукча пасет оленей, кричит чукче: «Эй, товарищ!» — и слышит в ответ: «Как Москва, ГУМ, ЦУМ — так чукча, как тундра — так товарищ»

(аналогичный анекдот рассказывался о жителях Средней Азии с другими реалиями).

Нередко темы и сюжеты анекдотов о чукчах подсказывала сама советская этническая социальная политика, для которой было характерно явно избыточное и неоправданное покровительство представителям титульных и коренных народов. Из этого ряда уже упоминавшийся анекдот о чукче-писателе, другой образец анекдота на ту же тему — чукчу предлагают избрать почетным академиком, он сначала отказывается, потом соглашается: «Буду по четным академиком, а по нечетным буду рыбу ловить».

Изящный образец игры с социальным статусом в следующем анекдоте:

Идет геолог вдоль речки, видит — стоит яранга, в яранге чукча разделывает рыбу. Геолог говорит: «Здравствуй. Дай рыбы». Чукча отвечает: «Нельзя. Бригадир спросить надо». — «А где же бригадир?» — «Моя бригадир, однако». — «Бригадир, а бригадир, дай рыбы» — «Бери, сколько надо».

Довольно часто анекдоты о чукчах содержат мотив неблагополучия или опасность для героя-антагониста. Примеров можно привести много: 1) Геолог идет по тундре: видит — на склоне сопки лежит атомная бомба, на ней сидят двое чукчей и пилят ее ножовкой. Геолог: «Что вы делаете? Она же взорвется!». Чукчи в ответ: «Ничего, пусть. У нас вон там еще одна есть»; 2) Старый чукча-охотник учит молодого: а) утка птица есть, гусь птица есть, куропатка птица есть, орел птица есть. Дельтаплан птица есть — сильный птица: один

[66]

раз видел, пять раз стрелял, пока человека отпустила; б) дикий олень, лось — мясо, шкура; песец, лисица — шкура; утка, гусь — мясо, перья; геолог — консервы, патроны, спички.

Анекдоты о чукчах, помимо выражения определенного отношения к этнической политике, в отдельных образцах содержали и момент критического отношения к политической системе. Классический пример такого анекдота —

Чукча встречает геолога и спрашивает «Ты кто?» — «Я — начальник партии». Чукча стреляет в геолога: «Думал — чукча глупый, говорит — начальник партии. Думал, чукча Брежнева не знает».

Возможно, хотя этому и нет доказательств (надо было бы спросить ветеранов геологии), что данный анекдот рассказывался про другого «начальника партии» еще в дальстроевские времена. Время перестройки подарило новый анекдот:

Чукча собрался в Москву и спрашивает, где в Москве самый лучший магазин. Ему объясняют: придешь на Красную площадь, увидишь очередь — становись (имеется в виду ГУМ). Чукча отстоял очередь в Мавзолей, вернулся домой ни с чем. На вопрос, почему он в Москве ничего не купил, чукча отвечает: «Магазин маленький — меньше, чем у нас, очередь длинная, ничего нету, пока стояли — продавец умер».

Еще один пример анекдота такого типа, ставший реакцией на экономические новации —

По берегу Берингова пролива ходят два директора совместного предприятия — русский и американец, обсуждают: что где будут строить. К ним подходит старый чукча: «Однако америкалин бедный, совсем бедный». — Ему говорят: «Ты что, старик? Он богатый!» — Чукча настаивает: «Бедный, совсем бедный. Аляску купил, на Чукотку денег не хватило».

Впрочем, в этом тексте просматривается тема старого студенческого анекдота:

Студент, узнав о своем распределении, говорит: «Спасибо царскому правительству». — «За что?» — «За то, что Аляску продало».

Среди анекдотов о чукчах имеется одна группа, которая не представляет научного и культурного интереса — это анекдоты о чукчах, в которых так или иначе фигурируют женщины. Как правило, такие анекдоты не рассказывают не только сами чукчи, но и те, кто подолгу жил на Севере и близко соприкасался с коренными народами и их традиционной культурой — например, те же геологи. Причины неприязненного отношения к таким анекдотам у северян с большим стажем, думается, более чем понятны…

[67]

Относительно недавно анекдоты о чукчах стали способом высмеивать представителей других народов. Особенно часто предметом насмешек выступают украинцы, которых на Чукотке много.

Едут в поезде армянин, украинец и чукча. Армянин достает бутылку коньяка, наливает всем по стопке, выбрасывает почти полную бутылку в окно: «У нас в Армении этого добра навалом!». Украинец достает шмат сала, отрезает всем по ломтику, шмат выбрасывает в окно: «У нас на Украине этого добра навалом!». Чукча берет украинца за грудки и выбрасывает в окно: «У нас на Чукотке этого добра навалом!».

Тема опасности чукчи для антагониста здесь продолжает развиваться. Еще один образец злой насмешки —

Чукча жалуется на головную боль, врач находит у него опухоль в мозгу. Делают операцию — а у чукчи опухоль на единственной извилине; удаляют опухоль вместе с извилиной. Везут чукчу в палату, туда приходит врач: «Ну, больной, как Вы себя чувствуете?» — «Щиро дякую, дуже гарно!»

Особая проблема, обычно не осознаваемая для анекдотов — это стиль рассказа. Эта проблема значима как для рассказывающего, который таким образом обрабатывает каждый анекдот и создает как бы новую версию или вариант, так и для слушающих, положительная или отрицательная реакция которых может зависеть не столько от темы или сюжета, сколько от его словесного оформления. Рассмотрим несколько примеров.

Задумался чукча: какая зима будет — теплая или холодная? Как узнать? Решил: а, пойду к шаману. Пришел к шаману в ярангу, посидел, чаю попил, и спрашивает: — Вот ты старый, мудрый, с духами разговаривать можешь. Скажи: какая зима будет — теплая или холодная? И задумался шаман: а какая же зима будет — теплая или холодная? Сказать — будет теплая, тогда дров не соберут. Подумал и говорит: — холодная зима будет. — На другой день все чукчи пошли за дровами, а шаман и думает: какая же зима будет — теплая или холодная? Как же узнать? Решил, пойду-ка на метеостанцию. Пришел к начальнику метеостанции в домик, посидел, чаю попил, и говорит: — Вот ты молодой, а ученый, в институте учился. Скажи: какая зима будет — теплая или холодная? И задумался начальник метеостанции: а какая же зима будет — теплая или холодная? Посмотрел в окно и говорит: — Холодная зима будет? — Шаман спрашивает: — А

[68]

как ты узнал? — Начальник метеостанции ему отвечает: — А вон, смотри, все чукчи уже дрова собирают.

Построение и сам сюжет этого анекдота напоминают сатирическую сказку, поэтому в его лучших вариантах он имеет «сказочный» стиль, характеризующийся множеством повторов одних и тех же фраз или использованием одинаковых построений. Интересный стилистический эффект в этих анекдотах создают иноязычные слова, особенно, если они привязываются к инокультурным мотивам. Приведем еще один образец:

Сидит местный житель в белой камлейке с винтовкой на припайной кромке Берингова пролива, караулит нерпу. Всплывает подводная лодка со звездно-полосатым флагом на рубке. Открывается люк, выглядывает командир — с иголочки одет, чисто выбрит, улыбается:
 — Хэллоу! — Хэллоу, — отвечает охотник. — Русские плавали? — О, йес, йес, плавали. — Куда они поплыли?- спрашивает командир. — На норд-вест. — О`кэй! Гуд бай! — Гуд бай! — говорит охотник. Лодка погружается.
Всплывает другая лодка, вся ржавая, с красной звездой. Высовывается из люка офицер — заспанный, небритый, помятый… Обращается к охотнику:
 — Эй, ты, чукча! — в ответ молчание. — Ты что, глухой, что ли? — - Нет. Я не чукча. — Вот тебе раз! А кто же ты тогда? — Эскимос я… — Это без разницы. Тут американцы плавали? — Ну, плавали. — Куда поплыли? — На северо-запад. — Ты языком не болтай, ты пальцем покажи!

Бывает так, что именно стилистическое оформление анекдотов меняет из восприятие в определенной культурно маркированной среде на совершенно противоположное. Имеется не слишком умный анекдот:

Купил чукча «Запорожец», обошел кругом, потрогал глушитель и говорит: «Самец!».

Как известно, чукчи анекдотов про себя не любят. Автор этих заметок рассказал этот анекдот в чукотской компании, где присутствовали в основном женщины, заменив одно слово:

«Купил чукча «Запорожец», обошел кругом, потрогал глушитель и говорит: «Тыркыльын!».

Последнее слово было произнесено правильно по-чукотски, с глухим «л» и гортанным смычным после него. Реакцией был неистовый взрыв хохота, за которым, правда, последовал вопрос: «Ты откуда такие слова знаешь?» (По

[69]

чукотски тыркыльын — «олень-производитель»). Как видно, одно словесное оформление может принципиально изменить характер восприятия анекдотического текста.

Последний анекдот на актуальные темы:

Трое чукчей встретились и рассказывают друг другу охотничьи байки. Оленевод говорит: — Караулю стадо, вдруг дикий олень бежит — огромный, как лось, рога — метра в три. Ну, я его из карабина… Неделю всей бригадой ели, соседи-пастухи в гости пришли — не могли съесть… — Бывает — говорят чукчи. Морской охотник рассказывает: — Вышли на байдаре в море на нерпу, вдруг видим — морж плывет — ну как кит, клыки — как бивни мамонта. Хорошо, китобойное ружье-даттинган было, взяли этого моржа — две недели всем поселком ели, гости с Аляски приплыли — не могли съесть. — Бывает — говорят двое других. Городской житель рассказывает: — А я взял отпуск, прилетел в Москву, доехал до аэровокзала, спускаюсь в метро на «Динамо» вдруг вижу — наш депутат Госдумы Владимир Михайлович Етылин, с портфелем.. Я ему говорю: — Етти, Владимир Михайловись!, а он… — Ну уж нет! — говорят слушатели. — Дикий олень с лося — может быть, морж с кита — может быть, а чтобы депутат Госдумы Етылин в Москве с портфелем в метро ездил — вот такого ни в коем случае не может быть!

Чукча-депутат стал сюжетом еще одного анекдота:

Выбрали чукчу депутатом Госдумы, чукча вносит в Думу 3 законопроекта: всех чукчей избрать депутатами, всех русских заставить гонять оленей и ловить моржей и присоединить Чукотку к Аляске — тогда губернатор Абрамович будет президентом, а чукча будет конгрессменом!

В художественной литературе Чукотки имеется изящный образец литературной обработки сюжета, который встречается среди анекдотов о чукчах. Сам анекдот: русский охотник и чукча пошли на медведя, чукча выманил медведя из берлоги и побежал от него, медведь погнался за чукчей, русский испугался за чукчу и застрелил медведя. Чукча возмущается: — Ты зачем стрелял? Теперь сам бери его на спину и тащи в поселок! У писателя В.В. Леонтьева, который вырос в Уэлене и прожил всю жизнь на Чукотке и в Магадане, в серии рассказов «Старики чудаки» есть рассказ о том, как охотники в поселке увидели двух моржей в море недалеко от берега и думают: как их добыть — близко, можно застрелить, но как потом достать?

[70]

Старый охотник-чукча особым криком выманил моржей на берег и застрелил их на берегу.

Анекдоты о чукчах как особая группа анекдотов представляют собой достаточно сложное и интересное для изучения явление. Само их существование связано с традицией фольклорных рассказов о пошехонцах и представляет собой развитие этой традиции. Вместе с тем эти анекдоты органически вписываются в корпус анекдотов с межэтнической тематикой и насыщаются теми мотивами, которые характерны для современных российских анекдотов. Однако в этой группе анекдотов отчетливо заметна региональная и социопрофессиональная специфика, которая в равной мере как характеризует рассказывающих, так и определяет слушательские реакции. Трудно обобщать наблюдения над тем, насколько может варьироваться стилистическое оформление анекдотов на другие темы, однако что касается анекдотов о чукчах, то их стилевое решение во многом определяет их восприятие, а также свидетельствует и об отношении рассказывающих к своему предмету. Есть ли у анекдотов о чукчах будущее, может ли эта группа пополняться новыми оригинальными сюжетами — вероятно, если иметь в виду чукчей-писателей, чукчей-бригадиров и чукчей-депутатов, то на этот вопрос можно ответить положительно.