Боуэн Д. История западного образования. Западная Европа эпохи модерна и Новый Свет

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 8. Век революций 1762–1830

Начала национальных систем

Мысль Руссо была артикулированным ответом на политическое, социальное и экономическое развитие в Европе и Новом Свете; стимулируя энергичный поток образовательного теоретизирования, он также поднял сознание необходимости систем, посредством которых новые образовательные идеи могут быть введены в практику. Его Considerations of the Government of Poland подчеркивает, что по-настоящему организованные системы образования могут проталкивать социальные изменения и общее благо, формировать национальный характер и институализованные народные правительства — все это привлекательные идеи как для либеральных, так и для радикальных реформаторов. Когда разразились революции в Соединенных Штатах и во Франции, одним из главных занятий революционных правительств было создание системы национального образования, которое может применить новые идеи и в то же время сохранить республику на перманентной основе. Более того, эта тенденция распространилась: Пруссия стала озабоченной создать систему государственного образования не для революционных целей, но из чисто националистических оснований; в других частях Европы эта идея также встречена с ограниченным успехом в Швейцарии и Австрии, но ей сопротивлялась Англия. Не все доверие должно идти к Руссо; так как он был центральной фигурой революционного этоса, его значение выражалось преимущественно в стимулах, которые он давал другим.

(р. 243) К национальной системе во Франции

От «Эмиля» к революции

С 1762 до 1789 образовательная теория во Франции состояла в дуэли между консервативной католической церковью и мыслителями Просвещения. И до Эмиля, в 1756 в ответ на тенденции Просвещения епископ Фитцджеймс писал: в то время как наука ценна в усилении человеческих дел, она нуждается в направлении, для чего адекватна одна лишь христианская доктрина — вести все науки к выполнению их подлинных целей в пределах божественного плана. В 1762 церковная Ассамблея приняла, что образование должно иметь секулярный компонент, но должно оставаться подчиненным религии; в последующие десятилетия происходило реакционное движение, атаки на Руссо и выдвижение альтернатив «Эмилю» (типа «Эвсебио»).
Оппонент — Ла Калотаис (La Chalotais) против клерикального контроля над образованием с предложением реформы, которая исключит церковный контроль, авторитарное обучение; нужно образование более полезное для общества. (р. 244) Новая система образования должна ориентироваться на концепции моральности, основанной на естественном законе и первичной в отношении к откровению, роль которого — вторичная и вспомогательная. Образовательная деятельность занимается миром упорядоченного знания с энциклопедическим подходом. Первостепенно важна трудовая и социальная полезность, секулярное знание. Слишком много клерикальных колледжей и мало лабораторий умений и ремесел. Против Братьев христианских школ: учат только читать и писать людей, которые хотят учиться чертить, действовать рубанком и напильником. Опора национальных систем предполагает минимум книжного учения формального, абстрактного вида. Противоречит природе, что дети сидят 5–6 часов в день; максимум практического учения, свободного от религиозной доктрины. Этот план верен, потому что основан на природе сознания и принципах человеческого познания.
Далее было много сходных планов. Жак Тюрго (1727–81), министр финансов; в 1771, за год до его смещения, внес предложение Луи XVI о замене случайных обеспечений образования сбалансированной национальной системой, правда, не от короны, а от Совета Национального Образования, который будет координировать и надзирать систему четырех дверей — элементарных школ, колледжей, университетов и академий и наблюдать за производством определенных учебников, униформной образовательной политикой и сбалансированным социально релевантным учебным планом.

Декада революционных обеспечений образования 1789–99

Штурм Бастилии 14 июля 1789 был началом революции, а концом — ноябрь 1799, когда Наполеон (1769–1821) стал первым консулом на 5 лет, а затем императором до 1814. (р. 245) Революционное правительство занималось образованием в течение декады. Две фазы: турбулентного развития с 89 до конца 95, и вторая, начавшаяся с Daunou Law 21 октября 95 — приобрела стабильность, при Наполеоне — более ригидный и авторитарный порядок.
На первой фазе революционного занятия образованием — два взаимно дополняющих момента: разоблачение церковных школ как часть политики антиклерикализма, и замещение альтернативной системой, выведенной из синтеза наиболее приемлемых идей, генерированных в течение предшествующих четырех десятилетий. Атака против церкви началась легко — с революционного декрета Национальной Ассамблеи от 4 августа 1789 об отмене церковной десятины. В июле следующего года Цивильная Конституция Духовенства реструктурировала церковь, подчинив её правительству, каждую епархию гражданскому административному департаменту; выбор должностей без обращения к Риму, фиксация шкалы стипендий, подчиненность Прокуратору Генерального Синдика департамента. Несмотря на сопротивление более половины духовенства, антирелигиозные акции продолжены Законодательной Ассамблеей (октябрь 1791 – сентябрь 1792): подавлены все религиозные ордена и учебные конгрегации с конфискацией. Религиозное обеспечение образования отвергалось более 10 лет до декабря 1803, когда Наполеон допустил возвращение Школ Братьев-Христиан и Урсулин. Но католические школы не закрывались, а просто ушли в андерграунд или в изолированные деревенские области, которые вообще были против революции…
(р. 246) Однако обе Ассамблеи встретились с более трудной проблемой обеспечения образования. Несмотря на теоретизирование в течение прежнего полустолетия, нигде не было никакой национальной системы образования, чтобы послужить примером. Существующие системы церковных орденов и конгрегаций, действующие в различных цивильных и добровольных (voluntary) школах, при всей их недостаточности, осуществляли некоторое обеспечение, даже если быстрое индустриальное и технологическое развитие создавало им возрастающее напряжение. Проблемы финансов, зданий, учебных планов, школьных порядков, учебников, администрации, надзора, подготовки и ассигнования учителей, — всё это реформенная литература либо игнорировала, либо касалась поверхностно; они должны были быть встречены и решены, если бы революционная теория стала переводиться в эффективную практику. В центре этих проблем был главный вопрос: что конституирует национальную систему образования и что определяет порядок обеспечения?
Важнейшая из рекомендаций разных собраний и авторов сделана аббатом Audrien 11 декабря 1790. Он указал, что «нигде не существует какое-либо национальное образование», чтобы послужить в качестве гида, и после наблюдения, что девушки были проигнорированы в прошлом и требуют более адекватного рассмотрения новой республикой, аргументировал, что «естественно установить три порядка образования: малые школы, небольшие колледжи или колледжи языка, и большие или старшие (senior) колледжи». Основная часть его предложения касается организационных дел, но оно имело существенную тему в том плане, что подлинная система национального образования будет сохранять революцию — тема, которая уже заняла мысли американских образовательных планировщиков. 4 сентября 1791 Национальная Ассамблея решила, что «должна быть создана система общественного обучения, общая для всех граждан, и безвозмездная, поскольку эта часть образования, похоже, необходима для всех людей. Школы различных степеней должны быть снабжены насколько это необходимо для всего государства. Еще два документа, сходных по содержанию — от графа Мирабо (посмертно в год его смерти — 1791) и Талейрана (1754–1838), (р. 247) но более многосторонние: общее элементарное образование для всех детей, бесплатное, после чего — с платой за обучение — районные вторичные и продвинутые институции департамента, увенчанные Национальным Институтом, как видом органа исследования и высшего образования. В общем, он рекомендовал модернизированный учебный план и освобождение всех существующих институций при департаменте школ, заместившем университеты. Наиболее важным обеспечением было то, что поскольку образование должно быть универсально доступным и его специальня цель должно состоять в том, чтобы сделать людей «лучше, счастливее и более полезными», оно не должно быть принудительным.
Рассматривая эти и другие сообщения, новая Законодательная Ассамблея 25 сентября 1791 назначила образовательный Комитет Обучения с 5 членами, руководимый маркизом Кондорсе (1741–94). Его сообщение от 20 апреля 1792 появилось как Общая Организация Общественного Обучения, которая, следуя планам Мирабо и Талейрана, рекомендовала 5-ярусное членение 4-летней первичной школы, одной для 400 персон, учить чтению, письму, вычислениям, гражданскому праву и полезному знанию для всех; вторичная школа, базированная на современных науках математике, химии, естественной науке, этике и социальной науке; в сопровождении либо технического института для трудового тренинга, либо лицея (новый термин революции) для обеспечения первого обучения университетского уровня; а на вершине — Национальное Общество Науки и Искусств. Это широко обсужденное сообщение было также специально рекомендовано против любых принудительных привнесений.
Едва сообщение Кондорсе было представлено, Ассамблея столкнулась с войной против Первой Коалиции; её образовательным действием было только подавление религиозных орденов и учебных конгрегаций в августе 1792. 21 сентября власть переходит к Конвенту. В декабре он рассмотрел два сообщения от Комитета Обучения: 1. элементарное образование должно быть на ответственности коммун и 2. автор Жилбер Ромме предложил полную национальную систему с дуальной схемой принудительного начального обучения для мальчиков и девочек и продвинутой системой лицеев только для мальчиков. Были и другие схемы, но все эти проекты не были приняты. К 1704 (р. 245) несмотря на многие комитеты и сообщения, в действительности не было никакой образовательной системы, школы слабели … кое-где росло возрождение религиозного обучения.

Конвент: период конструктивного законодательства 1794–1799

Период Конвента — наиболее турбулентная фаза революции с внутренними раздорами и внешними угрозами Первой Коалиции. В январе 1793 Луи XVI казнен после попытки бежать из столицы, и в середине 1793, с падением жирондистов, Якобинский Комитет Общественной Безопасности при Робеспьере начал компанию террора по ликвидации оппозиции революции. Эксцессы периода Конвента отодвинули религию в сторону, новая эра была символизирована культом Верховного Существа и обозначена новым календарем, объявившим сентябрь 1793 как начало года первого. В этом духе экстремального рационализма Комитет пытался полностью реструктурировать образование, хотя и без какого-либо чувства ясного направления.
К концу 1793 не было ничего позитивного, чтобы показать полувековое теоретизирование о новом образовании для равенства, тогда как церковная система была разрушена. В поздний 1794 — наихудший террор, включая и казнь его архитектора Робеспьера в июле, Конвент понял, что деструкция должна быть остановлена, и назначил Комиссию Общественного Обучения проделать исследования и снова подойти к позитивным предложениям. 6 октября 1782 Жан-Франсуа Шампанье поддержал свой парижский университет в усилиях «вновь ассамблировать разрозненные обломки образования» и убеждал Комиссию продвинуть систему колледжей к установлению широкой шкалы системы либеральной учености для подающих надежды студентов. В своем докладе об ущербе высшему образованию он сообщал: «всё снесено, ничто не выстроено вновь… учителя оскорблены, очернены и затравлены … большинство колледжей, прежних местожительств молодежи, и музеев были превращены в тюрьмы, и обучение молодёжи в Париже пришло к концу».
Французское образование приобрело централизацию de facto в университете Парижа. Вторичная система иезуитских колледжей служила всей стране и была успешной в обеспечении образованного лидерства; (р. 249) прежде всего, именно из иезуитских колледжей пришли философы, а после них революционное поколение. Когда орден был изгнан из Франции в 1764, его колледжи перешли в другие ордена и секулярные комиссии. В лучших иезуитских колледжах обеспечивалось полное образование в области либеральных искусств на университетском уровне четырёх степеней; часто эти колледжи были составными элементами университетов. Париж имел 39 таких колледжей. В течение революции, в частности, в 1792–3, большинство колледжей было лишено новобранцев, штаты распущены, здания реквизированы.
Волнение росло также и изнутри. Еще в 1782 философ Мерсье (Luis-Sebastian Mersier) обличал окостеневший латинский учебный план: «сотня педантов пыталась учить детей латыни, прежде чем они овладели своим собственным языком, семь или восемь лет истощались в учении латыни, и из сотни учеников девяносто выходили без её знания. Консерваторы в ответ насмехались над игнорированием хорошей латыни и заполнением голов философией. Студенты выступали в 1789 против мутных, неясных лекций профессоров на латыни, указывали, что «судьба нации зависит от реформы образования», выступали против телесных наказаний. В 1792 в Париже закрыли все колледжи, за исключением одного, (р. 250)
в провинции многие закрывались или сокращались. Была атакована элитистская структура колледжей и образовательной системы как она существовала, и именно в этом контексте Конвент приступил к своему периоду позитивных реформ.
17 ноября 1794 — Декрет о начальных школах: установить 6-летние начальные школы во всех населенных пунктах с населением выше 1000, для мальчиков и девочек, учить чтению, письму, арифметике и французскому языку и «внушать республиканские принципы, права человека и французскую Конституцию». 16 декабря решили установить вторичные центральные школы, заместить иезуитов и другие религиозные колледжи во всех населенных пунктах с населением в 300 000. Оба декрета имели ограниченный успех, потом пытались усилить их применение.
В этот же период было организовано большое число специализированных независимых продвинутых школ, соответственно тенденциям научных сообществ и академий навстречу изменяющимся потребностям общества: военные школы, медицинские, консерватории и знаменитая Политехническая школа. Для подготовки учителей — Ecole Normale (в смысле — соразмеряемая с нормами, стандартами, которые школа стремилась установить). На опыте Normalschule (австрийского колледжа учителей 1774) создан колледж с четырехлетним обучением 20 000 студентов, которые должны двинуться из Парижа в свои районы передавать опыт местным учителям. В октябре рассматривался кодекс образования, (р. 251) оставленный законодательству Наполеона. Установлены начальные школы сел и коммун, но под контролем не их, а более крупных локальных правлений, кантонов. Хотя государство обеспечивает часть издержек на учителей, к этому добавляется плата за обучение со стороны учеников. В каждом департаменте требуются две центральные школы с 6 летним учебным планом: с 12 лет до 14 — языки, искусство и естественная история; 15–16 — науки; в 17–19 лет — изящная литература, грамматика, история и конституция. Третий ярус кодекса следует рекомендациям Кондорсе и утверждает Национальный Институт Искусств и Наук с тремя потоками: физические науки и математика; литература и изящные искусства; мораль и политическая наука.
Постепенно различные схемы национальной системы образования соединяются в композиционный паттерн, для которого государство издает законы и устанавливает униформный национальный Образовательный Кодекс, полагающий стандарты для сертификации учителей и достижений учащихся посредством экзаменов. Во всех звеньях — равенство с девочками, но без всякого принуждения. До Луи Гизо, 1833 элементарное образование на народном уровне не начали рассматривать серьезно. Основатель теории идеологии Дестют де Трасси (1754–1836) в работе 1801 рефлектировал французскую установку в образовании: «в каждом цивилизованном обществе необходимо существуют два класса, один из которых работает своими руками… другой своим сознанием… первый есть рабочий класс; второй есть класс интеллектуалов». Существует, следовательно, продолжает он, mandate (обязательность) двух тотально отделенных систем обучения, которые не имеют нужды в каком-либо общем отношении. В действительности де Трасси суммировал доминировавшее убеждение, которое, несмотря на оппозицию Конвента элитизму, возросло после закона Daunou 25 октября 1795, включавшего проект образовательного кодекса.
Это была серьезная проблема: давая универсальное согласие на обеспечение грамотности в начальной школе, каков точно должен быть порядок вторичной стадии, даваемой в центральных школах, которые должны были замещать старые колледжи иезуитского стиля? Более того, каким должен быть характер продвинутых образовательных школ и институтов, которые должно было открыть либеральное образование как отличное от специализированных трудовых учреждений? Так как центральные школы не процветали, решение было найдено путем работы внизу; тогда было сделано движение стимулировать его (решение?) (р. 252) путем установления колледжей либеральных искусств, которые могли дать направление к центральным школам как подготовительным институциям. В июле 1797 в Совете 500 было предложение: конфискованные пожертвования десяти первых колледжей должны быть скомбинированы для установления высшего колледжа, чтобы дать ход ярусу продвинутого образования. Это было установлено с санкционированным дополнением 800 учащихся и обозначено Pritaneum, в духе возрождения классического греческого. В дополнение к Pritaneum и чтобы помочь в стимулировании вторичных школ, появилась другая продвинутая институция третьего яруса lycee: от лицеум — названия школы Аристотеля.

Образование при Наполеоне: Имперский Университет

Лицеи, предложенные ещё Кондорсе, впервые в современном смысле названные в 1802, получили развитие при Наполеоне. Наполеон, с военным пренебрежением к нерешительности и колебаниям, установил образованию порядки, которые должны были опираться на систематическую основу. Образование поручено Antoine-Francois, Comte de Fourcroy, который 18 апреля 1802 рекомендовал четырехъярусную схему, — с лицеями. Более ясно определены учебные планы. 30 лицеев — на государственном счете, только мальчики, на 6400 учащимися. В 1813 во Франции было 14 492 учащихся, из них — 3500 получали стипендию, — скорее сироты военных офицеров, чем талантливые.
(р. 253) Лицеи на этой стадии вытеснили первые университетские колледжи либеральных искусств и выдвинули новые учебные планы; университеты были вытеснены как институции, которые «больше не были в согласии с прогрессом разума, и чья реформа призывалась философией и просвещением на пол-столетия раньше» (Fourcroy). Наполеон рассматривал сопротивление церкви верховенству государства как «свидетельство невыносимой клерикальной амбиции и средневековой отсталости». Однако постепенно он установил хорошие отношения с папством в конкордате 16 июля 1801, который признал католицизм как доминирующую во Франции религию и установил новые епархиальные границы, новых епископов (хотя право названия епархий принадлежало государству), государство должно охранять все конфискованные церковные земли от революции; в ответ государство должно обеспечивать средства церковной деятельности. Через два года Братьям Христианских Школ и Урсулинам разрешена реорганизация их школ: никакие школы других церквей не допускались. Конкордат обеспечил вновь введение религии в школы и, следуя своей склонности к униформности, Наполеон санкционировал, без отношения к Ватикану, общий школьный катехизис, который епископы приняли с некоторым опасением. Он был отменен 22 июля 1814, когда Наполеон пал.
Наполеон продолжал налагать униформность, и в декрете 10 мая 1806 имперский университет выступил предвестником тотально централизованного государственного департамента образования всей империи. В 1808 был объявлен закон: Статья 1. Общественное обучение во всей Империи поручается исключительно Университету. Ст. 2. Никакая школа или иное учреждение обучения не может быть сформировано помимо Университета или без санкции его главы. (р. 254) Ст. 3. Никто не может открыть школу или заниматься публичным обучением, не будучи членом Имперского Универсистета и не имея степени от одного из его факультетов.
В этой схеме иерархия институций была организована от начальной школы вверх к частным школам и колледжам (эти два подразделения давали вторичное образование), а затем — к лицеям и академиям. В управлении снизу, в локальных коммунах — мало определенности. Акцент оставался на более высоких уровнях, особенно тех, которые обеспечивали сынов буржуазии, — группы, которая теперь становилась главной политической силой во Франции, и которую Наполеон стремился культивировать. Лицеи при Наполеоне изменили характер и трансформировались в квази-военные академии в разных униформах. Ещё две централизующих черты: всё высшее обучение в университетах и продвинутых высших школах было реорганизовано в 34 региональных академии, каждая руководилась ректором; вследствие этого все учителя по всей Франции были обязаны иметь государственную сертификацию, что было ригористически усилено только на вторичном и более высоких уровнях. В Париже должна быть установлена резиденциальная нормальная школа, предназначенная принять 300 молодых людей, которые должны учиться искусству обучения наукам и литературе. Это относилось к подготовке учителей для высших уровней, но не для первичного, и была создана специальная институция Ecole Normale Superieure (Высшая нормальная школа), в которой формировались aggregation — агрегации, (р. 255) которые обеспечивали поступление на престижный пост учителя лицея; эти степени и дипломы продвинутых школ и академий обеспечивали путь поднимающей мобильности в растущей гражданской службе для сыновей буржуазии, создающих французскую меритократию и новый социальный концепт «карьеры, открытой для таланта».
Всё же религиозный вопрос не был урегулирован; родители возражали против военного характера лицеев, а государство в ответ затрудняло условия для частных церковно ориентированных школ. Наполеон не хотел эксцессивной религиозности, достаточно легитимировать государственный авторитет; как он пояснил в 1806: «Конечная цель в том, что молодые люди не должны расти ни слишком благочестивыми, ни слишком скептичными, они должны сделаться годными государству, нации и обществу». Оппозиция не превозмогала административную силу Наполеона, и сложился компромисс: в элементарных школах коммун продолжал учить кюре, или учителя, ответственные перед ним, и был сохранен дореволюционный характер. Во вторичных и продвинутых школах революционное рвение к тотально секулярным школам устранено Наполеоном, и религия вводилась как предмет во вторичный учебный план; на уровне лицея и академии она была исключена на основаниях академической свободы. После Наполеона при Луи XVIII (1815–24) администрация следовала этому паттерну — церковь продолжала настаивать на своем контроле надо всем образованием, аргументируя, что религиозная точка зрения должна покрывать весь учебный план; либералы сопротивлялись с аналогичной обоснованностью. Некоторые изменения были: лицеи были переименованы в «королевские колледжи» и не-католикам разрешено уклоняться от этой системы и организовывать свои собственные школы.
В годы после Наполеона французское образование оставалось вне влияния реформирующего мышления Руссо и Песталоцци; правда, были брожения. Хотя элементарное образование было консервативным, но были привлеченные религиозные конгрегации — в коммунах: Братья Христианских Школ для мальчиков и Урсулины для девочек, (р. 256) с которыми связан расцвет ряда женских орденов в XIX в. Вдобавок стали появляться вольные общества, как в Англии. Религиозный плюрализм сохранился, и не католикам разрешены собственные школы — преимущественно элементарного уровня. В 1840 — 677 протестантских школ, 31 еврейская, наряду с 2052 компромиссных «смешанных» школ, поддерживаемых разными конфессиями с отделенными учебными планами соответственно вере.
В 1830 снова революция в Европе. Дипломатия Меттерниха не сдержала, экономическая экспансия росла быстро, во Франции появились новые классы, антиклерикализм возродился. Луи XVIII в 1821 назначил главным директором Университета католического епископа Denis-Luc Fraissinous, и этот «министр образования» сместил многих либеральных профессоров (и В. Кузена) и пытался сделать религиозное образование принудительным в ройял колледжах. Луи XVIII умер в 1824, и был сменен его некомпетентным братом Карлом X (1824–30). Пий VII восстановил в правах иезуитов, которые стали на стороне слабого режима Бурбонов. Мелодраматическая коронация Карла в духе старого режима, возбудившая протест либеральных сил, его попытка распустить Палату Депутатов как часть конституционного правительства, пришедшего от Наполеона, и побег в Англию. Революции в европейских странах и посленаполеоновские репрессии. Для Франции связь между церковью и государством была слишком тесной; либералы требовали новой конституции и ряда социальных реформ, включающих гораздо большую секуляризацию образования.

(р. 257) Пруссия: образование для корпоративного государства

Фихте: образование для морального возрождения

В период Наполеона прусское государство также двигалось в сторону национальной системы образования, но не соответственно идеалам французской революции, а как защитный ответ доминированию Наполеона в Европе, как противостояние стратегии Наполеона расширения Франции до ее «естественных» границ: Пиренеи на юго-западе, Альпы на юго-востоке, Рейн на востоке и севере — Франция «100 департаментов». Германия становилась поделенной нацией. Иоганн Готтлиб Фихте (1762–1824) в «Речах немецкой нации» призвал население к тотальным усилиям по построению нового, корпоративного государства на новом моральном порядке. (р. 258) Центральным в призыве была необходимость реконструировать образование по модерн линиям как агентство корпоративного возрождения. Речи были сообщены Фихте в Берлинской Академии Наук в 1807–8. Он — прусский националист, который позитивно воспринял Просвещение, но возмущенный доминированием Франции. Его аргументации основывалась на постулировании морального порядка или «сублимированной Воли», которая творит определенный мир, каждая персона пребывает агентом, посредством которого эта Воля реализует свои цели. Этот концепт имел величайшее значение в развитии немецкого националистического образования, так как всякий ребенок должен понять, что он «не просто член общества в короткой жизни на этой земле… Он является также и, несомненно, должен быть признан при посредстве образования, звеном вечной цепи духовной жизни в высшем социальном порядке». Прусский народ Фихте бранил за моральные недостатки. Детям нужно хорошее образование, особенно в морали и религии. «Образование … было призвано направлять где бы то ни было только очень малое меньшинство классов, которые на этом основании названы образованными, в то время как огромное большинство, на которое поистине опирается общий мир, народ всегда существенно игнорирован этой системой и оставлен слепому шансу. Посредством нового образования мы хотим отлить Германию (р. 259) в корпоративное тело, которое должно будет стимулировать и анимировать такой же интерес во всех его индивидуальных членах». Для этого нет модели лучше, чем у Песталоцци.

Основы прусской государственной системы

Фридрих Вильгельм III также считал нужной разборку государственного строя, особенно, его образования. Когда Наполеон велел закрыть университет в Галле в 1806, а профессора в 1807 пришли просить о его восстановлении, Фридрих с энтузиазмом согласился: «Государство должно заместить интеллектуальными силами то, что оно потеряло в физических силах». Так как в Пруссии не было больших городов и индустриальных способностей, государство и гражданский сервис все больше обеспечивали главный ареал работы для возникающих средних классов; чтобы выжить, Пруссия должна была стать бюрократической меритократией, в которой образование было необходимым элементом. Реформа была инициирована Вильгельмом фон Гумбольдтом (1767–1835). Он послал группу студентов в Ивердон, чтобы включиться в школу Песталоцци, и 17 администраторов образования наблюдать (р. 260) метод Anschauung в деталях. Однако главное внимание Гумбольдта направлялось на вторичное и высшее образование, особенно как оно относится к культивированию моральности. Как и его младший брат Александр, он испытывал сильное влияние классического возрождения, получившегося в поздних декадах XVIII в. от Гердера, Лессинга, Гёте, Шиллера. Никто не дал лучшего синтеза этоса этого движения, чем Гегель, в 1809 — директор грамматической школы в Нюренберге. В раннем XIX веке гуманизм потерял статус, и университеты и школы вообще девальвировались; с позитивной адвокатурой Гумбольдта классика была восстановлена до ведущей позиции через реструктурированные вторичные школы и университеты.
В Пруссии были стандартизированы трехлетние элементарные подготовительные Volksschule (народные школы) и затем установлены нормальные школы подготовки педагогов в трехлетнем постэлементарном курсе по принципам Песталоцци: 39 школ между 1817 и 1840. В случае привилегированного среднего класса подготовительные школы вели к ожившим грамматическим школам, теперь называемым гимназиями. Этот греческий термин возрожден для акцентирования пайдейи. Гимназии культивировали и дух, и тело. 9-летний учебный план включал, особенно, литературу: латинскую, греческую и германскую и родственное им изучение религии и истории с добавлением математики, идеал пайдейи достигался через культивацию науки (Wissenschaft); ученый, полностью научный подход к учению. (р. 261) Экзамен учителей по предмету, который они хотят преподавать, проводился в университетах. Гимназиум был подготовительным к университету. Новые прусские университеты основаны в Берлине в 1810, первый полностью секулярный университет в Европе, и в Бреслау в 1811. Недостаток — принудительная военная служба 3 года. Правда, ученики гимназии в 16 лет должны учиться еще 6 лет, поэтому могли идти в волонтёры на один год. (р. 262) Техническое образование развивалось в стороне от оживленного классического, и в XIX в. в Пруссия, и особенно, в Германия, установили широкий круг технических школ, лучшими из которых были Реальные гимназии наряду со специализированными техническими школами, колледжами, академиями и даже техническими университетами. После мира, Венского Конгресса 1815, архитектор постнаполеоновской эпохи, князь Клеменс фон Меттерних (1773–1859) издал в 1819 Карлсбадский Декрет, начавший консервативный период в Германии: высокая цензура на прессу, более тесный контроль университетов. Пруссия была в послевоенной стагнации, соответствующей ее индустриальной неспособности. В этом же году В. Гумболюдт удалился от публичной жизни разочарованный тем, что великий процесс построения корпоративной нации по либеральным конституционным принципам не состоялся. Пруссия, Германия и все на континенте вступили в период реакции.

Гегель: государство как инструмент божественной цели

В эти «спокойные годы» 1819–1830 корпоративное государство Пруссии продолжало развиваться, но в сторону поддержки не либерального, а консервативного, даже тоталитарного состояния. Георг Фридрих Вильгельм Гегель (1770–1831. Умер от холеры). Образован по теологии, был директором грамматической школы в Нюренберге в 1808–16 гг. (р. 263) Лидер германского идеализма, построенного на кантианском основании. писал по всем вопросам философии, но его наиболее популярная тема, повлиявшая, в том числе, и на Маркса, это историческое объяснение мировых событий, особенно в «Лекциях по философии истории» (изд. посмертно в 1838). В некотором смысле гегелевская философия истории полагает мышление Канта и Фихте в эволюционирующий социальный и политический контекст. Цель этих лекций ответить на вопрос, «какова последняя цель мира». Человек в его лекциях конфронтирует с потоком современных событий, революций и войн, в которых и индивидуальности и государства находятся в глубоком конфликте. Эти условия суть порождение страстей, которые в естественном состоянии являются страстями «несправедливости, насилия, неприручаемыми натуральными импульсами негуманных действий и эмоций»; необходимое наложение порядка есть задача организованного корпоративного государства, которое в его наилучшем выражении является «моральной волей». Понятие народной воли Руссо неадекватно, так как она не необходимо есть информированная, дисциплинированная воля: «То, что конституирует государство, есть дело обученной интеллигенции, а не дело «народа». Конституция сама по себе есть «не дело выбора, но зависит от степени духовного развития народа». Это поднимает главную тему этих лекций: история есть кумулятивная запись духовного развития человечества. В истории «мировой дух» выражается в последовательности государств, возникающих и развивающихся внутри неё точек высокой культуры; каждое из государств, в свою очередь, достигает «периода своего расцвета, своего совершенства, своей силы и процветания»; в том пункте, в котором достигается тотальная гармония, когда социальные и политические конфликты разрешены, (р. 264) государство, достигнув условия свободы, выполнило свою задачу. Его культура, однако, не утрачивается; она сама становится частью наследства следующего государства, которое стремится достигнуть условия гармонии; и так историческая запись иллюстрирует последовательное развитие от Шумера к Аккаду, от Ассирии к Вавилону; через Грецию, Рим, средневековое Христианство и Ренессанс Европа поднялась до современного периода. В этот модерн период под водительством прусской философии «германские народы через христианство пришли к осуществлению того, что человек как человек является свободным и что свобода Духа является подлинной сущностью природы человека». Понятие о том, что история иллюстрирует прогрессивное развитие «свободы духа» есть сущность гегелевской позиции.
Гегель раскрывает метафизическую интерпретацию мира на кантианской модели ноумена — феномена, духа и материи. Начало есть Дух, неясная, неопределенная креативная сила, существующая в несовершенной форме как идея-в-себе, которая ищет совершенствования через процесс творческой эволюции. Природа есть идея-вне-себя, идея в конкретной инстанции. Гегель добавляет следующее понятие: творческое развитие идеи-вне-себя, в природе, порождает условия самосознания, и это в действительности есть то, что есть история. Дух разворачивается как неумолимый процесс, включающий тезис- антитезис- синтез. История есть объективация развития духа. Развитие предполагает цель, которой является свобода, последний идеал всякого действия. Гегель популяризирует понятие (р. 265) прогресса через организованное государство.

.