Успенский Л. Имя дома твоего. Очерки по топонимике

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПО ВОЛГЕ ДО ТЫСЯЧИ НОВГОРОДОВ

Не назвать ли нам кошку — «кошка»?

С. Я. Маршак

Слыхали вы такое название реки: Аа? Конечно, нет: так называлась, до того, как Латвия стала самостоятельной страной, теперешняя Лелуп а. Лелуп а — чисто латышское имя; оно образовано из « liels » — «большой» и «упе» — «река». А откуда взялось название «Аа»?

Его занесли в Прибалтику поработители-немцы. Если бы у вас была под рукой подробная карта Северо-Западной Европы, вы бы нашли на ней уйму рек, по имени Аа.

Я не преувеличиваю: в одной Голландии по справочникам числится 44 Аа, а сколько их течет в Западной Германии?.. Да и в Латвии Лелупа была некогда только самой большой и известной, но далеко не единственной Аа...

Что за странное пристрастие к имени и не слишком уж красивому, и несколько странному, а?

Переведем взгляд с северо-запада Европы на ее юго-восток. Вот по степям неспешно катит воды к Азовскому морю До н. Это имя звучно, как удар колокола:

Как прославленного брата

Знают реки тихий До н...

В Дон впадает его младший брат — Донец. Все понятно: по-русски Дон-ец значит «малый Дон». Но, спрашивается: почему на Северном Кавказе, в Осетии, { 74 } бурлит и прыгает по горным кругам целая семья других Донов: Арре- до н, Гизель- до н... Их там — десятки. Даже в далекой Шотландии есть река Дон:

На далекой Амазонке

Не бывал я никогда...

Только Дон и Магдалина

Превосходные суда...

Редьярд Киплинг вспомнил тут не наш Дон, а свой, шотландский.

Опять: рек много, имя — одно. Как это объясняется?

Займись вы подробным изучением имен западных рек, вы наткнулись бы рядом с множеством Аа на другие, почт и такие же названия. Там, где говорят на германских языках, текут многочисленные « Aha »; это звучит почти как Аа. Есть там речки и ручьи по имени «Ах»: не очень похоже на «Аа», но весьма на « Aha ». Встречаются и «Ахе»: тоже не большая разница. Наконец, в странах языков романски х легко найти кучу названий рек и источников (особенно минеральных, целебных), составной частью которых является так или иначе переработанное древнеримское слово «аква» — вода: Аквисграну м, Аквиле я, Экс и даже французское Э (есть и такое имя!). Лингвисты давно выяснили: древнегерманское « aha » и все сходные с ним слова, входящие в названия рек — близкие родичи этому старому «аква»   1 .

Вернемся к нашим «Д o нам». Картина похожая: рядом с «чистыми Донами» вы, поразмыслив, заметите длинный ряд рек, в названиях которых тот же «дон» присутствует как бы в замаскированном виде.

Самая большая река Западной Европы зовется Дуна й. Так по-русски: немцы зовут ее Дона у: вот вам и знакомый До н. Тот самый Днеп р, до середины которого, по словам Н.   В.   Гоголя, редкая птица долетит, в глубокой древности звался Данапро м, а его сосед Днест р — Данастро м. Опять-таки близко к «Дон». В языке же осетин слово «дон» является именем нарицательным; оно просто значит «вода», «река». Именно поэтому на Кавказе так же много «донов», как {75} в Дании разных «о»: Ар-дон или Арре-дон значит, например, «Бешеная река» или «вода»...

Язык современных нам осетин состоит в родстве с языком древнего племени скифо в, а скифы две тысячи лет назад жили там, где теперь простираются неоглядные южнорусские и украинские степи...

Ну как, проясняется картина? Далекие предки современных народов имели, оказывается, обыкновение рекам, которые текли у их ног, давать названия, означавшие — у каждого племени по-своему — одно понятие: «вода». Очень понятно, почему так получилось.

Вода и в наши дни важнейшее условие жизни; прежде всего — пресная вода. Это напиток, без которого не проживешь. Это — место обитания рыбы, вкусной и легкой добычи. Как только первый человек построил первый плот, выжег первый челн, вода стала лучшей дорогой и в лесах Севера, и в степях Юга...

Человек стал скотоводом: животные не могут жить без воды. Он начал возделывать хлебные злаки: какое же земледелие, если воды нет? Наконец, люди давно сообразили: река или озеро — лучшая крепость, самая непреодолимая ограда. Поселись на мысу за речной излучиной, оборонять надо только место, где мыс соединяется с материком. Построй деревню на сваях над гладью озера, над топью болота и живи в ней спокойнее, чем на суше... В древнем мире вода была великим другом человека, благосклонным к нему, хотя и грозным божеством...

Расселяясь по свету, тогдашние люди, вероятно, искали «хорошую воду» куда ревностней, чем «хорошие земли».

Вот небольшая кучка их — косматые богатыри-мужчины, крепкие мускулистые и длинноволосые женщины, полуголые жилистые ребята — и несколько собак из последних сил пробираются сквозь дремучий лес (а может быть — через выжженную солнцем полупустыню).

Пища — что: пищу можно захватить с собой, добыть по дороге... А много ли унесешь в дальний путь воды? Пересохли рты, покраснели глаза, головы тяжелеют от невыносимой жажды... То с подозрением, то с надеждой все глядят на вождя — старого главу рода: это он обещал привести своих детей в Страну Больших Вод... { 76 }

И вдруг — чудо совершается. Раздув чуткие ноздри, дождь вдыхает влажный воздух. Собаки кинулись вперед, в заросли... Старик раздвинул ветви и с торжеством возгласил: «Аа!»

Перед людьми открылась широкая река, неторопливо текущая по влажно-зеленой равнине. «Аа! — говорит вождь. — Видите: Аа!» И все, пораженные вид e нием, охваченные радостью, повторяют за ним: «Да, ты сказал! Мы видим: Аа!», а может быть: «Мы видим: Дон!», смотря по тому, как звучало слово «вода» на языке этого племени...

Разве удивительно, что имя нарицательное «вода» могло превратиться затем в имя собственное: «Эта вода», «Наша вода», «Вода всех вод» — Аа или До н; другие реки были не важны для этих людей; они могли и не знать их.

Удивительно иное. Столетия текут над миром, как воды его рек. Нет не только старца, крикнувшего свое «Аа!» тысячелетия назад; нет праправнука его прапра-правнуков. По тому месту пролегает асфальтированное шоссе, и по нему бегут такие стальные звери, что те люди, смотревшие в глаза разъяренных мамонтов, пали бы лицом в землю при виде самого малого из них. Тысячи раз вырублен лес в тех местах. Тысячи раз вырастал он снова. Поднимались города и разрушались города на берегу той реки. Их нет, и имена их забыты. А вот река, и сегодня текущая по этому месту, называется тем же своим именем: Аа.

Вот это — удивительно!

В Англии есть городок Стратфор д   1 , прославленный тем, что в нем родился Вильям Шекспир. Он стоит на реке, имя которой англичане выговаривают Эйво н, а пишут Аво н. Ученые свидетельствуют: в этом « Аво н» спрятано дошедшее до нас из самой глубокой древности слово «аб»: когда-то и оно означало «воду», «реку»; в Азии много имен рек связаны с ним и его двойником «об»: Мург-аб, Сурх-об, Аби-Гурмак, Пенджаб (Пятиречье). Как видите, то же по смыслу слово-имя можно встретить и на другом конце нашего континента. { 77 }

Имена рек — старейшины в мире географических названий; я имею при этом в виду имена больших, самых прославленных рек Земли.

Древние люди, гонимые голодом, холодом, свирепостью зверей и двуногих соседей, все время перебирались с места на место, все время как бы расталкивали локтями своих современников в борьбе за самые удобные для жизни места.

Бывало по-разному. То племя натекало на племя, как шумная река, ворвавшаяся в малое озерко: воды озера сливались с могучим потоком, растворялись в нем без следа. То пришельцы растекались по новому месту, как по болоту или песчаной пустыне, теряясь в ее песках, смешиваясь со старым населением. Но почти всегда они, принося с собой свои новые имена для холмов и лесов, для поселков и пустошей, названия больших потоков сохраняли благоговейно, принимая их от своих предшественников.

Мы не знаем в точности, почему они так поступали. Может быть, боялись обидеть богов этих чужих рек переименованием. Может быть, просто реку труднее перекрестить по-новому: ее имя так же длинно, как она сама; оно течет вместе с нею через области и страны; поди замени его на всем протяжении его пути! Так или иначе — великие водные дороги всюду и везде постоянно носят и сегодня имена, созданные в глубочайшей древности. Они переходят от народа к народу, от эпохи к эпохе. Первоначальный их смысл забывается тысячекратно, а они все живут.

Не всегда имя реки значит «вода». Очень часто его следует перевести как «река». «Назовем кошку — Кошкой!» — странное обыкновение, тем не менее мы его наблюдаем очень часто.

Вот, к примеру, священный Г ан г — если не самая большая, то, конечно, самая прославленная река Индии. Ее овеянное легендами имя Гунг а (Ганг — чужеземное произношение) так и значит: Река.

Вот, ближе к нам, воспетый целым хором западных поэтов германский Рей н. Не думайте, что это имя связано с немецким прилагательным « rein » — «чистый». Это древнее, еще догерманское, вероятно, кельтское слово: у кельтов оно звучало: « Рино с» — «река» . { 78 }

А в более понятных нам славянских языках тоже встречаются такие названия? О да! На севере Адриатического моря впадает в него небольшая речка. На картах, составленных до второй мировой войны, вы могли бы прочесть ее итальянское название: река Фиумар а; это слово означает «горная река». Теперь, когда земли эти, долго переходившие из рук в руки, вернулись к их исконным хозяевам — славянам, югославам, вы увидите на картах другое имя: река Ре ч ин а. Но ведь «речина» как раз и значит «река»... Поистине опять: «Назовем кошку — Кошка!»

Эта странность как раз и говорит о великой древности таких названий. Они создавались во времена, когда люди мало и редко путешествовали, видели и знали лишь неширокое пространство вокруг себя. Его главная река оставалась для них рекой всех рек, единственной важной рекой мира: зачем же ей другое имя: Рек а, и достаточно!

Да что там глубокая древность! В дни гражданской войны я попал в глухой угол страны, в пинское Полесье. Полещуки, особенно женщины, потрясли меня: они всерьез спрашивали нас, солдат: «Товарищ, а товарищ? А неужто и за Гомелем люди ё?» Конечно для них их Князь-озеро было просто озеро м, река Припят ь — просто Реко й. Других-то они и не знал и...

Подумайте, как часто старожилы, особенно в маленьких городках, живя на окраине, говорят, собираясь отправиться в центр своей Чухломы или Вытегры: «Давай съездим в горо д...» Древние римляне постоянно именовали свою столицу не Ром а, как полагалось бы, а именно Урб с, то есть тоже Горо д: она была в их глазах самым главным, единственным городом Земли, несравнимым с другими. Не называете же вы вашего отца Петром Никитичем, а зовете просто «отцом». Этого для вас вполне достаточно.

Величайшие горы мира тоже нередко носят доныне имена, родившиеся в туманной древности и означающие только «гора», «горный хребет». Пеннины в Англии, Апеннины в Италии получили свои названия от кельтов: слово «пен» у кельтов означало «голова, вершина, гора». { 79 }

Карпат ы, по мнению некоторых ученых, — слово того же корня, что и «хребет», и значило когда-то «горная цепь, горы» (есть, правда, и другие объяснения).

Слово « Альп ы» связано с кельтским « alb » — «гора, высота». Имя Балкан ы восходит к тюркскому « balak », которое тоже значит «гора». Даже имя Арарат а — живущие у его подножия армяне именуют его совсем другим словом — Маси с — связывают с древними корнями этого же самого значения; хотя — в топонимике это постоянное явление — далеко не все ученые согласны с этим.

Вдоль самой длинной горной цепи мира, по всему Американскому континенту, змеится надпись: Кордильер ы. Иногда ее же зовут: Анд ы. Истинное имя ее сложно: Кордельерас Де Лос Анда с, то есть « Хребет медны й». Совершенно ясно, что определение «медный» приросло к названию позднее, когда свирепые покорители Южной Америки успели уже ознакомиться с ископаемыми богатствами гор, сначала названных попросту «горами», «горной цепью» — Кордильерам и.

Можно все это повторить и в применении к великим пустыням мира.

Сахар а — слово арабское; оно означает «пустыня». Мы говорим: «Пустыня Г o б и»; наши поэты тоже называют так этот гигантский лишай на теле планеты, но монголы произносят слово «гоби», считая его именем нарицательным, равносильно нашему «пустыня». Они говорят о «каменной гоби», о «песчаной гоби», «заилийской гоби». Сочетание слов «пустыня Гоби» значит «пустыня пустыня», только на двух разных языках...

Индейцы Америки называют свою пустыню Аризона — «место, где нет ручьев». Калахар и Южной Африки в переводе — «место жажды»: вероятно, если бы каждый народ всегда жил на одном месте, никому его не уступая и не захватывая чужого, все имена походили бы на эти — были бы понятными, ясными, точно описывали бы самый предмет названия. Но такого не бывает или бывает очень редко. Нам приходится иметь дело с землями, над которыми множество племен пронеслись, словно тучи. Дождь географических имен изливала каждая из этих туч, и теперь почти во всех странах мира мы сталкиваемся с их самым причудливым сме- { 80 } шением. Может быть, только в пустынной Монголии или в холодной Исландии народы, живущие там сегодня, не знают и не помнят предшественников. Большинство тамошних имен мест понятны каждому жителю этих стран и чаще всего точно описывают на древнем языке ту или другую гору, озеро, перевал, речку. Но так бывает очень редко.

Я хотел поставить на этом точку, но сообразил вот что.

Большие реки носят имена, веющие глубокой древностью. А как же тогда мы видим в Африке, Америке, Австралии такие чисто европейские названия, как Амазонк а, река Оранжева я   1 . Рио-де-Ла-Плат а (буквально: «река Серебра») или река Святого Лаврентия? Ведь они построены не из индейских или негритянских— из испанских, английских, греческих слов.

Да, конечно: люди почтительно относились к чужим именам в древнем, примитивном мире, где завоеватели и побежденные не слишком отличались друг от друга по своему развитию, по своей культуре... Разница в этом смысле между римлянами и галлами или между греками и скифами была не такой разительной, как между англичанином конца XIX века и зулусом или готтентотом. Для грека скиф был варваром, но таким же человеком, как он сам. А вот христианская европейская цивилизация принесла с собой отношение к «дикарям», как к полуживотным, невежественное презрение к обитателям далеких стран и ко всему, что те создали до встречи с пришельцами...

Исполнен грубого высокомерия самый термин «открытие новых земель». Белый человек стал считать как бы не существовавшими до его прихода страны, в которых обитали и которые великолепно знали люди других рас и племен. Он «открывал» страну Бен на в Африке, {81} где долгие века жили люди, создавшие свою, чуждую белым европейцам культуру. Он «открывал» давным-давно известные другим народам острова Тихого океана. И вел себя там так, точно пришел на пустое место, точно ни одна горная вершина, ни одна река там до него не была никем найдена и никем названа. Он считал себя вправе назвать их по-своему, не желая даже узнавать их исконные «нелепые», дикарские имена.

И все же это не всегда удавалось. Да, реку Оранжеву ю окрестили по-своему европейцы. Но имена Замбез и, Луалабы даже они оставили нетронутыми.

Реки Святого Лаврентия или Святого Франциска были переименованы в честь сомнительных святых бледнолицых людей, о которых ровно ничего не знали истинные хозяева этих мест — индейцы. Однако имена Миссисип и, Миссур и, Оринок о сохранились в неприкосновенности. По-прежнему Миссисип и значит «великая вода» по-индейски, и если Кордильер ы — слово испанское, то Попокатепетл ь — «тот, кто курит», звучит, как и века назад, на том же языке, на котором «шоколад» — «чоколатль» и «томат» — «то-матль». Имя великого вулкана непонятно «белому господину», но он покорно повторяет его.

Впрочем, в топонимике больше, чем где-либо, нет правила без исключения. И в древности имя реки или горы не всегда сохранялось, когда менялись хозяева их. Привести этому примеры нетрудно.

В песне поется:

А можете ли вы, русский человек, сразу сказать мне: что значит это имя: В ? о ? л ? г ? а?

Если вы живете на реке Велико й, на Псковщине, вы отлично понимаете: Велика я — значит «очень большая»; другое дело, что человек, давший реке такое имя, несколько преувеличил ее значение и размер. Он просто не видел ни Днепра, ни Дона; а рядом с ближними Сороть ю, Псков о й , Плюссой Великая и впрямь велика.

А спроси вы у волгаря — что значит слово «Волга», он, всего вероятнее, пожмет плечами: «Волга — Волга и есть. Река!» Не странно ли это? {82}

Ученые-топонимисты не так уж далеко ушли от такого положения. Существовало множество объяснений имени Волг а, но и сейчас еще нельзя сказать: вот так, и никаких споров.

Были попытки понимать слово Волга, как «священная», «чудотворная» — близкое к русскому «волхв» — «кудесник». Помните: «Волхвы не боятся могучих владык» в «Песни о Вещем Олеге»? Сравнивали его с именем самого таинственного изо всех наших былинных богатырей, полувоина, полуволшебника Вольги Всеславьевича...

Сомнительно, чтобы это было верно. Былинный Вольг a — это ведь поэтическое воспоминание об историческом лице Олег е, родиче Рюрика и Игоря. Он запомнился народу как человек мудрый и, может быть, даже веду н... Много лет спустя после его кончины на русском Севере, далеко и от тех мест, где Олег правил, и от тех, где он «сбирался отмстить неразумным хазарам», скандинавское имя   1 его было превращено русскими сказителями в « Воль г y »; в народе и поныне имя O льг а нередко произносится как В o льг а. Но все это случилось куда позднее того времени, когда могла получить свое название величайшая из русских рек. Ни к Вольг e — Ол e г у, ни к «волхвам» оно, по-видимому, не имеет никакого отношения, как и более с ними сходное имя другой реки — Волхов а.

Другие языковеды хотели бы установить связь между словом « волг а» и финским « valkea » — «белый».

Это кажется более правдоподобным. В Финляндии много названий рек и озер связаны с этим словом : Валк-Ярв и (Белое озеро), Валкеак o ск и (Белый порог) и тому подобное. Да и у нас можно найти косвенные подтверждения такой возможности.

Не так уж далеко от «Волгина верховья» — истоков великой реки — в какой-нибудь сотне километров к северо-западу, берет из озера Мстино на Валдае начало река М с та, текущая в Ладожское озеро. Имя М с т а — финское; по-фински « м y ст а» — «черная». Если река, текущая с Валдайской возвышенности на северо-запад, названа финским словом «Черная», почему бы ее великой сестре, текущей оттуда же на восток и юг, не носить {83} названия «В a лкеа» — «Волга»? Они образовывали бы тут очень красивую топонимическую пару двойняшек (см. стр. 237 и след.).

Вы уже знаете: в топонимике далеко не все самое правдоподобное оказывается истинным. Мы теперь придерживаемся совсем другой теории о происхождении имени Волг и, теории чисто русской.

Слово « волг а» значило первоначально « влаг а». Волг а в представлениях наших предков — «великая влага», «вода всех вод», то есть по сути дела тоже « рек а». Вы не видите ничего общего между «Волгой» и «влагой»? А не случалось вам когда-нибудь из уст ваших матери или бабушки слышать жалобу: «Повесила белье просушиться, а к вечеру стало сыро, оно и отволгл о»? «Отволгнуть» значит «насытиться влаго й». Влага и Волга — очень близкие слова. Только «влага» — слово старославянское; по-древнерусски «вл a га» звучало «в o лога».

Похоже, мы таки добрались до настоящей истины. Но тут-то она и начинается... У колыбели Волги собрались если не семь фей — крестных матерей со своими подарками-именами, то во всяком случае не меньше трех «назывателей». Они принесли ей три разных имени, и Волг а — только последнее из них.

Неведомо, кто назвал нашу реку первым из этих имен, но мы его знаем. Оно звучало так: Р а. Древние греки и римляне знали это имя, но не были его авторами. Неизвестно, что и на каком языке значило оно, хотя предположений было немало. Русский языковед XIX века О.   Сенковский приводит сообщение древнеримского историка Марциллина: «Недалеко от Танаиса (Дона. — Л. У. ) течет река « Rha », на берегах которой — заросли лекарственного корня того же имен и...» Этот корень — обычный ревень, по-латыни — « rheum », по-французски « rubarbe », то есть « rha barbarum »   2 , — поясняет Сенковский.

Если бы это было на самом деле так, в наименовании обычного ревеня дошло бы до нас древнейшее из имен Волги, его последняя тень. Но так ли это? Скорее всего — нет.

Второе имя принадлежит уже более близким к нам {84} племенам. Те «неразумные хазары», с которыми воевал киевский Олег, звали Волг у — Ит л ь; даже столица их царства, стоявшая на той же Волге, носила это имя. Много споров было по поводу его происхождения и значения; есть основания думать, что значило оно — нас с вами это не удивит — просто рек а. Хазары жили в местах, издревле населенных родственным им племенем волжских булгар. Вполне возможно, что слово «ит ль» значило «река» именно по-булгарски. Это тем более похоже на правду, что в языке современных волгарей — чувашей, потомков и родичей древних булгар — слово «ит ль» и сейчас значит «река». « Волг а — Ит л ь» — так они зовут сейчас реку, на которой протекла вся история их народа.

Вот вам живой пример отклонения от правил о неизменности названий рек: великая, величайшая из рек Европы сменила за полторы-две тысячи лет три имени.

Но этот же пример может послужить и объяснением самому себе.

Волга «узором виется» на протяжении не десятков — сотен и тысяч километров. И сегодня, плывя по ней, вы попадаете из одной климатической области, из одной национальной республики в другую, третью, четвертую... Русские и карелы, татары и чуваши, мордвины и марийцы живут и сейчас вдоль ее берегов. Болотный ручей, вытекающий из-под старого сруба у деревни Волгино Верховье, ничем не похож на могучую реку, впадающую в Каспийское море и собою напоминающую подвижное, текучее море.

Сегодня мы легко можем представить себе нашу реку во всем ее величии. Мы можем за два-три часа долететь на самолете от ее истоков до устья. Мы можем по телефону разговаривать из Валдая, около которого она начинается, с Астраханью, стоящей над концом ее течения. Мы видим ее на картах и знаем, какова она... А тогда, в глубокой древности?

Что знал хазарин, закладывавший первые камни своей столицы в дельте Итил я, о лесном ручейке, мирно журчащем за три с половиной тысячи верст от него, в чужедальной стране, в другом мире? Откуда северные люди — русичи, нарекая свою реку Волго й — Влаго й, могли знать что-нибудь о далеком народе, именовавшем ее Ит и ль за сотни дней непреодолимо трудного пути {8 5 } от них, там, на жарком юге? Кто знает, может быть, было время, когда все три имени Волги существовали если не одновременно, то попарно, в разных плесах ее, под разной широтой и у разных народов?

А что удивляться? Река не гора, которую, как бы велика они ни была, можно окинуть взглядом. Река не город и не озеро. Она — бесконечная лента воды, бегущей в неведомую даль, за тридевять земель, в тридесятые царства. Она — разная в разных местах. Не сразу придет в голову назвать всю эту водяную змею одним именем. Даже в языке одног о народа многие реки именуются по-разному в разных своих частях.

Верхнее течение Конг о носит название Луалаб а. Одна из рек, образующих великий Ни л, начинается с реки Кагер а, ниже озера Альберта именуется по-арабски Бахр-эль-Джебел ь (Река Гор), а после впадения Голубого Нила — Бахр-эль-Абья д. Да и Голубой Ни л (по-арабски — Бахр-эль-Азре к) в верховьях зовется Абба й... Это можно наблюдать и на реках Советской страны. Многоводная Ам y -Дарь я у своего истока носит имя Вахджи р, но нижнее течение Вахджир а зовут Вах a н. Соединившись еще ниже с рекой Пам ром, Вах a н получает имя Пяндж и только после слияния Пянджа с В a хше м превращается в Аму-Дарь ю...

Это, если угодно, совершенно естественно: ничего общего нет у неистовой горной речки, перекатывающей в бешеном беге гигантские камни Гиндукуша у своих истоков, с многокилометровой ширью величавой, кофейно-бурой от взвешенного в ней ила Дарьей, спокойно вливающейся среди камышовых островов в лазурную ширь Аральского озера-моря... {86}

Рис. стр. 87 (файл usp 87 g . jpg )

Нет, разноименность рек понятна даже для одного времени, а уж на протяжении веков она представляется почти неизбежной. И тем не менее то, что я сказал, остается в силе: века и века многие великие реки земного шара сохраняют свои древние имена. А исключения остаются исключениями...

Ну что ж, как обещал заголовок на странице 74-й, я начал с Волг и, а тот, кто сказал «Волга», должен сказать и « Днеп р».

«Чуден Днепр при тихой погоде!» — воскликнул когда-то Гоголь. Но, надо сказать, «ч y дным» должно признать и имя этой реки. Обычно люди довольно равнодушны к значению и происхождению окружающих их географических имен, но имя Днепра, кажется, всегда возбуждало интерес и внимание.

Известный в конце прошлого века языковед Д. Никольский вспоминает в своей статье, посвященной имени Днепра, такой случай.

Ученый стоял во время половодья на мосту через Днепр в Екатеринославе (теперь это Днепропетровс к). Многие любовались вместе с ним буйным весенним бегом могучей реки. «Вот бежит-то, вот бежит! — с трепетом восхищения проговорил рядом какой-то мастеровой. — Недаром Днепр и назвали!»

— Почему же — именно Днеп р? — удивился языковед.

— Да что, не видите, как он дно пре т? Потому и зовут Днипр о, что он дно пр е...

Для таких наивных объяснений географических имен есть ученое определение: «народная» или «ложная этимология». Человек в простоте душевной слышит имя, не может понять (а хочет понять!), что оно значит, не желает примириться с его бессмысленностью, ищет мысленно похожие по звучанию слова и, подгоняя смысл, старается объяснить непонятное понятным. Один свяжет Днепр с «дно переть», другой с «да не пробуй» — кому что придет в голову. И все-таки нельзя таких людей осуждать: именно с их тщетных усилий началась наука топонимики. Да еще не так давно, лет сто-полтораста назад, и ученые мужи нередко предлагали и именам и словам вообще ничуть не более правильные объяснения. Утверждал же в XVIII веке человек очень образован- { 88 } ный, В. К. Тредьяковский, будто имя народа этрусков происходит из русского «хитрушки», ибо оные этруски на всякие хитрости были горазды, а слово «амазонки» возникло из нашего «омуж o нки» — «омужчинившиеся, грубые женщины-воины»...

Что же говорит о Днепре наука?

У этого имени в русско м языке нет никаких близких родичей; из русских корней его вывести нельзя. Это раз.

У Днепр а, как и у Волг и, современное имя его не было ни первым, ни единственным. Древние греки нередко упоминали знаменитую своими опасными порогами великую северную реку Борисфе н: она текла по степям Скифии и впадала в Черное море — Эвксинский Понт, как они его называли, неподалеку от устья других, хорошо им знакомых рек — Данастра и Бронт а; в этих названиях нетрудно угадать наши теперешние Днестр и Пру т.

Плохо (а может быть — хорошо), что и греческое Борисфе н такое же темное имя, как Днеп р. Ни бесспорно расшифровать его, ни тем более вывести из него наше название пока что невозможно. Не удались и попытки найти корни нашего имени этой реки в тюркских языках. Кочевники-тюрки, соседи древних руссов в Поднепровье, именовали ее Узу или Оз у; спустя несколько столетий генуэзцы окрестили ее по-своему: Эльс и, Элекс и   1 . Ни одно из этих имен никакого отношения к слову « Днеп р» явно не имеет. Что же делать?

Конечно, дать название Днепру мог только народ, обитавший у его берегов, пивший, так сказать, его воду. Имя его не славянское, не греческое, не тюркское. Может быть, оно скифское?

Скифы некогда заселяли весь степной юг Восточной Европы. И на всем этом пространстве мы — об этом уже говорилось — встречаем реки с именами, напоминающими друг друга: До н, Дн-еп р, Дн-ест р, Дун-а й ... Мы находим множество рек, носящих название До н, в Осетии, у осетин, ближайших родичей давно исчезнувшего скифского народа. У осетин слово это означает и просто «река», «вода». Так не разумно ли допустить, что {89} имена наших южных рек как раз и созданы были скифами? Не означали ли они все по-скифски «река» с определением, о какой именно реке идет речь: ведь этот способ наименования дожил до наших времен: испанское Рио- Колорад о — «Река Цветная»; английское «Ред-Ривер» — «Красная река», коми-зырянская Сылв а — «Талая вода», Вильв а — «Новая река», Койв а — «Птичья река»...

Предложено много более подробных толкований этих, так сказать, «Д-н имен» нашего Юга. Д. Никольский, о котором я только что говорил, допускал, что скифы, двигаясь по нашим степям с востока на запад, сначала наткнулись на первую безымянную реку, поразившую их своим величием. Как было свойственно древним людям, они «назвали кошку — Кошкой», дали реке имя Рек а, До н.

Затем, двигаясь дальше, они вышли к другому могучему потоку. Вышли, вероятно, в том месте, где сжатая теснинами вода, клубясь и пеняс ь, летела по порогам между облизанных волнами скользких утесов... Белопенност ь стремнин поразила воображение кочевников. И эту реку они назвали, как было у них принято, Рекой, но добавили к этому слову другое, означавшее пену, брызги... Слово это — утверждает Никольский — звучало по-скифски, насколько мы знаем, как-то вроде « prh ». Из сочетания «Дон+ prh » и родилось имя Днеп р.

Скифское слово зазвучало по-разному в разных языках.

У готского, писавшего по-латыни, историка Иордана ( VI в.) — Дан a пру с.

В скандинавских сагах Эдды — Данп a р. В древнейших славянских рукописях — Дьн a п р. У арабского историка Ибн-Саида ( X в.) — Тан a бо р. На средневековой карте Мюнстера — Н e пе р. У западно-европейских путешественников XVI в. — Д нпе р, Дн пе р, Дан a мбе р.

У восточных славян — Дн ђ п р, Дн і пр о.

Как видно, имя Днепра возникло на много веков раньше, чем на его обрывистом берегу против устья Десн ы встала мать городов русских — стольный град Кие в. { 90 }

Так или не совсем так, как рассказывал Д. Никольский, произошло крещение Днепр а, поручиться трудно. Другие ученые раскрывают это имя, как скифское Дану-Апар а, «задняя — по отношению к Днестру — река», думая, что его дали Днепру скифы, жившие западнее, уже на Балканском полуострове. Выводят его и из Дан a пра с — по-скифски: «быстротекущий», «бурный»... Согласие установилось в одном: Днепр назвали Днепром, очевидно, скифы, и звукосочетание «дн» в нем, всего вероятнее, означало для них «река».

А что можно сказать про греческое Борисфе н? Над ним мудрили немало. Тот же Никольский довольно остроумно доказывал, что греки просто вывернули наизнанку непонятное и непривычное им скифское имя реки. Взяв согласные звуки, входящие в оба эти названия — ДН — ПР и БР — ТН (греческое Бори-Сфен могло произноситься и как «Бористэн»), — он утверждал, что перед нами простая «перестановка — метатеза частей слова. Звуки Д и Т, Б и П часто чередуются в наших языках, а метатезы происходят постоянно, особенно при переходе слов из языка в язык. Если могло из немецкого «тэллер» получиться сначала наше «талерка», а затем — «таРЕЛка», то точно так же из Данапе р могло у греков получиться сначала ПЕР+ДАН, а потом — БЕР+ТАН, БОР + ТЭН и, наконец, БОР-/ис/-ФЭН...

Остроумно, но вряд ли правильно. Современные топонимисты думают, что слово Борисфе н скорее следует связывать с древнеиранским «воруст a на» — «широкое место», «ширь»... Очень возможно, что оно было также заимствовано через посредство скифов, ведь многие скифские племена были иранцами по своему языку...

Осталось сказать что-либо про самый западный До н — шотландский...   1 До Британских островов скифы никогда не добирались, там и духом скифским не пахло... Случайное совпадение звуков? Вероятно. И, однако, есть топонимисты, которые даже название этой маленькой речки хотели бы связать с древним «дон» — «вода». Это утверждает, скажем, профессор Колумбийского университета США Марио Пей в статье «Что могут рассказать географические названия», помещенной в апрельском номере «Курьера Юнеско» за 1960 год... {91}

Снова влечет меня дух воспеть измененные формы...

«Метаморфозы» великого римлянина Овидия — собрание легенд о всевозможных причудливых превращениях.

Античным богам ничего не стоило, как только им того хотелось, принять облик быка или лебедя, горлицы или камышовой тростинки. Не затруднялись они в гневе обратить прекрасную девушку в уродливого паука или — из добрых чувств — престарелую супружескую чету в пару деревьев, тесно переплетенных вершинами... Боги... богам все можно...

Изучая историю географических имен, невольно думаешь: что там Овидиевы превращения! У нас никаких богов и чудотворцев нет, а метаморфозы происходят не менее диковинные.

Чаще всего (я уже приводил этому отдельные примеры) они случаются, когда такое имя, топоним, переходит из уст одного народа в уста другого. Это кажется довольно естественным.

Французы зовут нашу Москв у — Моск y ; мы, как бы в отместку, их Пари перекрестили в Пари ж. Мы именуем в мужском роде Ри м — город, который его хозяева, итальянцы, любовно называют «прекрасная Ром а» и изображают всегда в виде величественной женщины. Римляне не остаются в долгу: нашу Волг у они величают « В o льга грандиоз ссим о» — «Величественнейший Волга», хотя, например, о Неве они скажут «Н ва ла глори o за» — «прославленная Нева». При таком международном обмене всякое может быть. Но он вовсе не является обязательным условием для самых сложных превращений. Их можно наблюдать и в пределах одного языка.

Льгов — небольшой городок Курской области на реке Сейме (Росоть — незначительный ручей). Как и повсюду у нас, во Льгове есть теперь несколько средних школ, Дом пионеров, кинотеатр, библиотека и кое-какая промышленность, но никаких примечательностей справочники не указывают. Может быть, их и нет, если не считать имени города.

В самом деле, откуда оно, и что оно значит? Вечный вопрос. { 92 }

Областной центр Льгова, Курс к, стоит на ручье, именуемом Ку р. Все понятно: имя значит Курск (ий) город, город на Кур е, притоке Тускор и. Имя соседнего Белгород а проще простого: Белый Горо д; возле него — меловые холмы. А Льго в? К каким русским словам можно протянуть от этого имени нити?

Вопросы риторические: вы на них ответить не можете при всем желании. Помочь нам могут только историки.

Историки знают: Льгов стоит на месте, где русские люди жили с незапамятных времен. Построили город на развалинах другого, еще более древнего поселения, городка, основанного здесь печальной памяти князем Олегом Святославичем, которого прозвали Гориславичем не за хорошие дела. Олег этот жил в дни похода Игоря на половцев, и в его память Льго в называется Льгово м...

Как так? А вот как.

Имя Олег не славянское: оно взято нашими предками у скандинавов-варягов. У них были два имени: мужское — Х e льг и, женское Х e льг а; значили они «святой» и «святая» (вспомните в немецком языке слово « heilig » — «свято»). На Руси они превратились в O льга и Ольг ъ...

Странное правописание, правда? Оно, однако, совершенно законно для древних времен. Буквой «ь» наши предки пользовались в тех случаях, где они произносили в словах «гласный неполного образования», как говорят ученые: «е» не «е», «и» не «и»... Такой гласный имелся в обоих именах, но судьба у него была различная.

Он был очень неустойчив. Если на него приходилось ударение, он мог легко превратиться в самое настоящее, ясно слышимое «е». Если ударение падало на другой слог, «ь» просто-напросто исчезал. От него оставалась, как память, мягкость предыдущего согласного. Так и вышло: O лег а превратилась в Ольг а, а Ольгъ — в Оле г...

Поселение на Росоти назвали Ольг o вым городом. На «ь» ударение не пришлось, и это привело к двум последствиям. «Звук неполного образования» перестал звучать, оставив по себе лишь мягкость звука «л». А начальное «о» всего слова (ударение лежало очень далеко от него) тоже постепенно исчезло, атрофировалось. {93} ОЛеГ O В начало звучать, как ОЛЬГ O В, потом — как оЛЬГОВ, наконец — как ЛЬГОВ... Так и звучит оно уже много веков подряд, удивляя тех, кому неизвестны законы изменения звуков в нашем родном языке.

Видите — иноязычного воздействия не потребовалось. Сами русские люди создали имя, сами и преобразовали его точно так же, как преобразовывались и другие русские слова за то же время. Имя места оторвалось от имени человека, и восстановить эту связь, а значит, и раскрыть его первоначальное значение, может только топонимика, опираясь на то, что известно языковедам, историкам и географам   1 .

Топонимисты и всегда работают в теснейшем контакте с этими науками; можно даже сказать, что топонимика и есть соединение этих наук.

1 На стр. 60—61-й я говорил о названиях рек Дании. То «о», которое мы в них видели, еще одно видоизменение древнего «аха — аква», в особом произношении.

1 Имя этого города значит «Дорожный брод». Мы еще будем говорить об именах «бродов» (Стр. 123 и след.).

1 Сомнительно, чтобы это имя имело прямое отношение к понятию желто-красного цвета. Скорее в нем содержится указание на «апельсиновые» деревья, растущие по берегам реки. А еще вернее — она была названа по фамилии герцогов Орански х; сделали это члены голландской географической экспедиции в 1776 году.

Тем не менее фамилия Орански е связана с замком Оран ж во Франции, которым эти герцоги некогда владели; топоним же «Оранж», вероятно, означал что-то вроде «Апельсиновка». Но ведь и прилагательное «оранжевый» значит «апельсинового цвета». Видите, как тут все одно с другим переплетено?

1 О происхождении этого имени подробнее см. стр. 93.

2 « Rha barbarum » — корень «ра» из варварских стран. ( Латинск. )

1 См. стр. 105.

1 См. стр. 75.

1 Разбирая этот случай, я очень упростил весьма сложные явления, которые изучает особая отрасль языкознания — историческая фонетика русского языка. Нам с вами пока можно удовольствоваться грубоватой схемой; некоторые из вас когда-нибудь вернутся к этому вопросу во всей его увлекательной тонкости и сложности.

Нам ничего не удалось бы установить в связи с именем Льго в, если бы до нас не дошли кое-какие сведения о далеком прошлом самого города. Тот, кто занимается географическими именами, радуется каждому слову старой песни, любой строке летописи, всему, что рассказывают нам древние легенды и предания.

Вот город Брянс к, с его знаменитыми лесами, еще раз прославленными в Великую Отечественную войну. Без древних документов было нелегко разгадать тайну его имени. «Б-р-я-н...»? С чем это может быть связано? С «брян-чать», что ли?

Летописи не один раз упоминают город, лежащий неподалеку от литовской границы, среди непроходимых трущоб. И самые старые из них называют его не Брянско м, а Дебрянско м. Точнее — Дьбрянско м: мы уже знаем, что означал в те времена этот «ерик», следующий за «д».

Теперь все ясно. В древнем слове Дьбр ь, означавшем «буераки», «лес», «ь», стоявший под ударением, уступил место позднейшему «е». Получилась наша «дебрь». А вот в слове « Дьбрянс к» — «лесной, нахо- {94} дящийся в дебрях» — он постепенно исчез; осталось только мягкое «д»... Слово-имя было выбрано очень уместно: даже сейчас, пересекая на поезде Брянскую область, вы с утра до вечера едете, как по бесконечной аллее, между двумя стенами подступающих с обеих сторон к полотну сосняков, ельников, солнечных дубрав и влажных лиственных лядин...

Как все же Дьбрянск стал Брянском, вы и сами можете теперь сказать. После того как «ь» испарился, оставив после себя, как капля воды на бумаге, влажное пятнышко мягкости согласного, исчезло и это «дь» перед последующим «б»: его положение здесь было слишком невыгодным. От «дьб» осталось «б»...

Конечно, это не могло случиться взрывом, мгновенно. Название ленинградского пригорода Лесной ни при каких условиях не может за год или за два превратиться в « Сно й», хотя условия для этого вроде и существуют. Язык никак не принял бы такого мгновенного преобразования.

Но у топонимов чего-чего, а времени всегда достаточно. За долгие века в речи многих сменяющихся поколений такие превращения переходят незаметно и беспрепятственно. Было понятное слово Дебрянс к. Появилось загадочное имя Брянс к. Когда это произошло, никто не укараулил, а теперь — поди-ка верни дело вспять   1 .

Когда вы читаете у Пушкина в стихах: «от Рущука до старой Смирны, от Трапезунда до Тульчи», вы можете взять карту и найти на ней все эти географические имена... Смирна — в Малой Азии, Трапезунд — на Черном море, Тульча — на Дунае...

Но попробуйте разыскать имена, перечисленные Алексеем Толстым в таком четверостишии из баллады «Боривой»:

И от бодричей до Ретр ы,

От Осны до Дубов к а,

Всюду весть разносят ветры

О победе той великой....

Их нет ни на каких картах. {95}

Пожалуй, единственное, что вы обнаружите — это городок Оснабрюк в Западной Германии — «Оснинский мост» в переводе на русский язык. Знаменитое святилище Ретра, или Радогощ ь, с его именем, произведенным от личного славянского имени Радогос т, принадлежавшее западно-славянскому племени бедричей, или бодричан, после завоевания этих земель немцами было переименовано ими и получило ничего ни по-славянски, ни по-немецки не означающее название Ридегас т (возле нынешнего Гамбурга). Отзвук имени Дубови к, возможно, сохранился в названии Доби н, в Шверине, а самое это название Швери н когда-то звучало, как славянское Звери н. Тот же Брунзови к, который упоминается в стихотворении А. Толстого строкой раньше («Генрих Лев... в Брунзовик пошел обратно...»), в устах немцев-завоевателей превратился в Брауншвей г.

Земли северной Германии, какой она была до второй мировой войны, полны переделанными до неузнаваемости древнеславянскими именами мест.

Был в Померании городок, называвшийся Бельгар д. Имя похоже на другие немецкие имена, но ни одному немцу не понятен его смысл и значение. Теперь, когда Померания стала Польским Поморьем, этот город именуется Бялогард, и естественно: его древнее славянское имя было Бялигра д, то есть Белогород...

Из древнего Пом o рь я немцы сделали свое П o ммер н — Помер a ни я; никакого отношения к цитрусовому плоду, горькому померанцу, это имя не имело; оно тоже ровно ничего не значило по-немецки. Славянский Старогра д они превратили в Штаргар д.

Да и в более южных германских провинциях таких онемеченных славянских имен пруд пруди. Вот Дрезде н — западно-славянское Дражд н е, означавшее то же, что у восточных славян «древляне» — «лесные люди». Вот Лейпци г, по-славянски называвшийся Липец к... Германские завоеватели чаще всего не выдумывали для города или поселка совсем нового имени; они до неузнаваемости переиначивали славянское имя, обессмысливая его, но зато делая похожим на непонятное немецко е слово. { 96 }

Это происходило всюду, где власть оказывалась в руках немцев. В отличие от бодричан, от лужичан, от полабских сербов, чехи сумели сохранить свою культуру, остались живой и могучей, хотя и малочисленной, нацией. Но и у них долгое время селения и города именовались онемеченными именами; чешские названия запрещалось употреблять вслух и официально.

К a рловы В a р ы («вары» — по-чешски — «горячие источники») были известны всему миру как Карлсба д («Карлова купальня»); какой-нибудь моравский Вышков в Австрии звался Виша у, именем, которое и перевести невозможно: что-то вроде «Вишская долина»... Попробуйте догадайтесь, что за чисто немецким по обличью названием Эйбенши ц (оно может означать, да и то с натяжкой, нечто невразумительное, что-то вроде «тисовая защита») скрывается чисто славянское и милое Иванчиц е, связанное с именем Иван... Ну, разве это не обидно?

А знаете, как сказать и как когда... Всюду, где такая игра с географическими именами идет ради национального угнетения, сопровождая его, это не обидно, а гнусно и мерзко. С такой топонимикой народы борются всеми средствами. Те же чехи несколько веков как драгоценность хранили свои славянские имена мест под иноплеменным гнетом и дождались времени, когда они зазвучали, как единственные и подлинные.

Французский языковед и топонимист Альберт Доза не без юмора рассказывает, какое смятение охватило ученых Запада, когда после первой мировой войны внезапно на востоке Европы началась целая буря переименований. Город, известный до того как Лембер г, превратился в Льво в; из австрийского Аграм а возник югославский Загре б; чешское Брно сменило онемеченный Брюн н; на месте надписей Торн и Позен появились польские Т o рунь и П o знан ь...

Это была долгожданная неожиданност ь: славянские народы мечтали о ней веками. Делегации стран, получивших право на свободу, выкладывали свои имена на круглые столы мирных конференций как козырные карты. И дипломатам пришлось признать: топонимика — серьезное доказательство. Если город в день основания был назван Львово м, ясно: это город славянский, и немцам нечего делать в нем. {97}

И все же далеко не каждая переделка имени, его приспособление к языку другого народа, должна вызывать негодование и гнев... Не всегда это «обидно»...

Немцы переделали Иванчице в Эйбенши ц. Это была злонамеренная переделка: ее цель — стереть с лица земли культуру покоренных ими чехов. Но вот наши предки-московиты упорно называли город Аугсбур г, лежащий в сердце немецких земель, Аушпорко м... Почему? Только потому, что их языку трудно было выговорить не свойственное ему сочетание звуков: «гсб» после краткого «у» (я еще вернусь к этим произносительным затруднениям). Обижаться не на что: сами немцы много веков назад построили свое имя Аугсбур г, изменив на свой лад римское Аугуста виндикору м. Из Аугуст а получилось « Ауг с—», вместо виндикору м (римское имя означало: «крепость Августа в стране вендов»), к нему прирос германский «бург» — «укрепленное место». Долг платежом красен...   1

Итальянцы называют группу низменных островков в Адриатическом море Бодул e и; они и не подозревают, что это название является переделкой чисто славянского названия Под o ль е. Речи не было о том, чтобы унизить творцов этого имени — славян: итальянские рыбаки просто не понимали, что оно значит, и выговаривали его на свой лад и манер. Начинаются такие переделки просто «на месте», в народной толще.

Оказался на Украине столетие назад немец-помещик, господин Вейсба х (если {98}

Рис. стр. 99 (файл usp 99 g . jpg )

перевести эту фамилию, вышло бы «Белоречкин»). Он гордо назвал свое имение в собственную честь Вейсбаховко й. Соседи-крестьяне не понимали значения этого неудобопроизносимого имени. Они быстро сделали из него свое — тоже не очень-то осмысленное, но зато украинское по звуку и, я бы сказал, даже несколько бесшабашное: Безбахивк а. Таким оно и осталось жить: оно значится так даже в энциклопедиях... Крестьяне вряд ли имели в виду причинить досаду барину, просто им было удобнее называть его собственность по-своему...

Любопытный случай в этом духе произошел с дедом Льва Толстого, князем Волконским. Человек хмурый и нелюдимый, князь в молодости был архангельским губернатором. Ему был подчинен и архипелаг Шпицберге н, по-поморски — Грyман т.

Осев под старость лет в своем поместье, Волконский предавался приятным воспоминаниям. Ему пришло в голову одну из своих деревень переименовать в Грyман т. Слово это — поморское, значит — русское; но, по-видимому, оно является переделкой норвежского Грёнлан д — Гренландия. Крестьянам в центральных областях оно было и незнакомо и непонятно, казалось чужим. Возражать помещику они, конечно, не могли, но обошлись с его выдумкой по-своему.

Из Груманта в их языке получилось сначала Угруман т, потом Угруман и, наконец, — Угр м ы — имя, очень подходившее к тяжелому характеру владельца...

Как видите, очень многие переделки имен вызываются не плохими побуждениями, а понятным стремлением людей пользоваться именем удобным, легко произносимым и, по возможности, осмысленным.

Древние греки по всему тогдашнему миру разнесли очень распространенное у них название Триполи с — Трехградье. Триполис ы появились и в Африке, и в Причерноморье — всюду, куда проникали пронырливые торговцы-эллины. И везде имя претерпевало какие-нибудь превращения.

Триполи на северном берегу Африки арабы произносят как Тарабул ь, турки — как Тараблусс ы. На Балканах Триполис ы превратились в Триполиц ы; у славян оказалось соблазнительно похожее на {100} «пoлис» — город — слово «пoле». И весьма вероятно, что прославленное археологами Триполь е на Днепре, в пятидесяти километрах от Киева (это — центр важнейших раскопок), тоже было некогда греческим опорным пунктом на севере, факторией, и именовалось Триполи с.

Значит, в любом Триполь е можно заподозрить имя греческого происхождения? Пожалуй. А в бесчисленных Заполья х, Ополья х, Чистополя х нашей Родины? Вот они не имеют никакого отношения к античной древности: их названия прямо связаны с русским, славянским «поле»... Хитрая вещь — топонимическое исследование!

Еще пример — западный (эти метаморфозы можно наблюдать повсюду).

Древние римляне умели завоевывать. Каждую покоренную страну они опутывали сетью дорог и укрепленных лагерей; по-латыни такой лагерь звался «кастeллюм», если он был не слишком велик (большие обозначались «кaструм»). Римские «кастeлли» поражали воображение «варваров», начинали играть огромную роль в их жизни. Не удивительно: ни у галлов, ни у германцев ничего подобного не было; не было даже слов для обозначения подобных грозных сооружений.

Все близкие к Риму народы переняли у него латинское слово «кастeллум»; все превратили его в названия многочисленных селений, выраставших возле таких лагерей, а затем начали подвергать эти имена — каждый народ на свой лад и по своим языковым меркам — причудливым преобразованиям и переделкам.

Вот почему, слыша сегодня гордое испанское имя Каст ль я, топонимист без труда угадывает за ним римское «кастеллум»: геометрически четкие очертания строгого воинского лагеря легионеров как бы просвечивают в нем.

И, посещая в соседней Франции небольшие городки, в состав имен которых входят составные части, звучащие, как Шат o или Шатeл ь ( Шатор y, Шательр o), он улыбнется, если француз скажет ему, что это чисто французские названия. Ему-то известно: это те же «кастeлли»; в их ближайших окрестностях археолог, порывшись, может выкопать остатки строгих, по линейке выверенных валов и «интерваллумов», над которыми {101} сверкали некогда на солнце золотые орлы и медные шлемы суровых центурионов.

Англия лежит за морем, но римляне побывали там. Город Ньюкaс л (его недаром пишут «Newcastle») — это «Новый Кастеллум», «Новый лагерь» тех же легионов. Испанцы придали римскому слову испанское звучание, французы — французское, англосаксы — свое. Но везде, во всех этих странах доныне живут древние, римских времен, названия, передаваемые из уст в уста уже почти две тысячи лет.

Эти метаморфозы говорят о многом. Задача вскрывать древние слова под многовековым наслоением изменений — благодарная задача: при этом как бы снимается с народного прошлого пелена за пеленой.

Венгрия. Озеро Балато н, стоившее немало крови Советской Армии в последнюю войну, но ставшее и свидетелем замечательной ее победы. Откуда его имя?

Возможно, это переоформленное в финно-угорском венгерском языке славянское «блато» — «болото». Задолго до прихода сюда из Приуралья угров, страшных завоевателей средних веков, самое имя которых во французском языке стало пугалом детей, сказочным «огр» — «людоед», здесь, в Паннонии, жили славяне. Камышистое озеро они называли Блат о. Венгры не стали переводить это слово на свой язык («болото» по-венгерски «моцшар» или «лап» — ничуть не похоже). Они оставили его жить, и, без всякого дурного умысла, превратили в свое Балато н   1 .

А вот правительство «двуединой» Австро-Венгрии, свирепо онемечивая и славян и венгров, превратив Балатон в свое Платен-зе е (озеро Платен), запрещало употреблять старое имя, считая его дикарским, враждебным, упорно подавляя венгерскую культуру, национальную гордость венгров. Это уже другое дело.

Трехлетний мальчик играл на дворе. Проходившая женщина обратила на него внимание.

— Мальчик, милый, как тебя зовут?

— Ва-ся! — серьезно ответил малыш.

— А меня Серафима! Ну-ка, скажи: Се-ра-фима... {102}

— Я такого слова сказать не могу,— насупился мальчуган,— мне рoту тяжел о такие слова говорить...

Как мы только что убедились, многие превращения имен в топонимике объясняются этим самым «рoту тяжело».

Помню, как после тяжелого штурма венгерского городка Бешеньoтелe к   2 я спросил — не у трехлетки, у разгоряченного боем старшины: «Как называется этот городишко?» Старшина-танкист сердито, но и с обычным солдатским юмором взглянул на меня: «Не скажу вам, товарищ капитан... Такие города легче три раза взять, чем один раз выговорить...»

Когда имя переходит от народа к народу, перестройка его почти неизбежна. И, понятно, дело не обходится без недоразумений и курьезов.

Каждое имя — слово или было когда-то словом. Новый язык старается чужое слово подогнать под формы своих слов, часто вовсе не заботясь о его смысле. Возникают странности.

Молдаване-поселенцы назвали одну из деревень в Новоросси и по-своему очень осмысленно: Валегoцулу й, то есть «Долина Гоци». Этот Гоц и был прославленным в тех местах разбойнико м, вероятно — заступником бедняков, как постоянно бывает в народных преданиях.

Соседям молдаван, русским и украинцам, это название казалось странным, «не похожим на имя»... Разве бывают у имен такие окончания — «луй»? (См. стр. 244—245.) Они спокойно превратили его в Валегоцулов о; теперь все в порядке: раз «—ово», значит — «село», а что слово Валегоцулово ничего не значит ни по-русски, ни по-молдавски — кому какое дело? Имя — и все тут!

На Дальнем Востоке русские колонисты наткнулись на речку с маньчжурским обоснованны м, содержательным именем: Нима н — «река Горных Козлов». По каким-то причинам они расслышали его, как Има н; таким оно попало и на карты края.

Местные жители — удегейцы — из этого Има н сделали свое Им а, так сказать, отрубив у обезглавленного {103} козла и его хвост. Зато бродящие по тайге за женьшенем охотники-китайцы, приняв это укороченное имя, прирастили к нему свое « х э» — «река». Получилось Има-х э, и вот уже русские снова начинают приспосабливать «непохожее» имя реки к своим образцам. Очень просто: они переделают ее в какую-нибудь Имах у.

Это более чем вероятно. Тут же около есть речка с китайским именем Цзы-Цзю-Х э, то есть «девятая быстрая речка», по переводу путешественника и писателя В. К. Арсеньева. Русские поселенцы превратили ее сначала в Тетюх e, а затем сделали Тетихо й... Почему? Ну как же! Тетюх е — что за имя для реки? А вот Тет х а — это уж на что-то похоже: есть же у нас такие названия: Бычих а, Волчих а... Почему бы реке не зваться Тет хо й?

По таким же основаниям чисто турецкое, каждому турку понятное название Ени-Гёл ь, «Новое озеро» (так до прихода русских назывался один из протоков Бугского Лимана в Причерноморье), получило у нас лишенное смысла, но короткое и звучное имя Ингу л. Родилось даже производное имя — Ингуле ц, Малый Ингул, приток Днепра. Как видите, народам и языкам не так уж важно, чтобы имя места было осмысленным, удобопонятным. Куда важнее, чтобы форма его не казалась дикой, непривычной для данного языка.

Именно поэтому пышное и длинное Санкт-Петербур г народ быстро превратил в короткое Пите р: Барин «слезы вытер, сел в свою карету и — уехал в Пите р...»  1

По этим же причинам Ораниенбау м — меньшиковская резиденция возле «Питера» — давно уже стала Ранбoво м, хотя первое имя значи т «апельсиновое дерево», а второе — не значи т ровно ничего. И настолько подобные превращения подчинены общим законам языка, что в совсем другой части России городок, названный властями Ораниенбурго м, даже в официальных бумагах вскоре превратился в Ранненбур г (Рязанская область; с 1948 г . он зовется Чаплыги н).

Это происходит всюду, где языку оказывается «против шерсти» звуковой состав нового имени, где «рoту тя-{104}жело» его произносить и выговаривать. Об этом обязательно должны помнить все те, кого народ уполномочивает изобретать в наше время новые имена для новых поселков, морей и озер.

Когда же вступает в дело еще и «значение имени», перед метаморфозами открывается еще более широкий «оперативный простор»...

Русские моряки давно знают: лучшие боцманы выходят из Алеше к на Днепре у самого Херсона. С детства перед глазами — неоглядная ширь реки; весла, паруса, плавание... Волей-неволей проходишь «морскую практику».

О том, как на флотах ценились уроженцы Алеше к, рассказывает в одной из своих морских новелл адмирал флота и интереснейший писатель И. С. Исаков.

«Уроженцы Алеше к»... Вот уж чисто русское, народное имя! Алеша-попович, русский богатырь... Видно, основали это поселение два каких-нибудь тезки, оба — Алексеи; не пять же их оказалось там сразу?!

Позвольте! Речь идет об Украине. У украинцев нет ни имени Алексей (есть Олeкс а), ни уменьшительного Алеша. Алеша по-украински будет Олeс ь. Почему же в сердце Украины поселок оказался названным на великорусский лад? Что-то тут не так!

Действительно, не так. Имя этого селения не украинское и не русское. Предполагают, что оно осталось нам от тех очень далеких времен, когда в нижнем течении Днепра еще основывали свои колонии и фактории пронырливые генуэзцы. Они основали и это поселение, дав ему имя Элис э, может быть, связанное с генуэзским же названием самой реки, на берегу которой оно стояло (см. стр. 89), может быть, оно и означало Днепровс к.

От генуэзцев в этих местах не осталось и воспоминания. Данное ими имя не могло сохраниться в своем первоначальном звучании. Оно превратилось в устах местного населения в Алешк и   1 , а письменное изображение его стало даже читаться и пониматься на далеких флотах как Алёшк и... Вот какая вышла странная история! {105}

Эта история — далеко не исключение. Очень часто с течением времени старое имя получает новый — бывает, прямо противоположный — смысл.

Все знают ставшее в наши дни знаменитым имя Братс к. На месте старинного Братского Острога на Ангар е, самой прославленной из сибирских рек, скованные советским человеком воды вращают мощные турбины Братско й гидроэлектростанции. Не мне вам рассказывать про нее. Но вот самое имя Братс к, откуда оно взялось?

Половина из нас, конечно, пожала бы плечами в ответ на этот вопрос. Самое характерное для нашей страны имя, говорящее о братств е, о дружбе между людьми и народами... Поселок Мирны й, город Братс к — какие же еще нужны объяснения? А они нужны. Село Братско е, около которого был еще в середине XVII века заложен Братски й острог — маленькая крепостца, названо так, по утверждению историков, по близкому соседству с бурятским и землями. О «братстве народов» тогда тут никто не думал. Крепость была построена, чтобы держать в повиновении «братские народцы», бурятски е племена Приангарья; чтобы выжимать из них тяжелый «ясак» — подать. Племенное имя «буряты», возможно в ином произношении, означало когда-то «лесные люди». Русские сибиряки не понимали этого и переделали его на «братские». Крепость, воздвигнутая в краю «братских людей», естественно, получила название Братског о, то есть «бурятского», Острога. Радостно, конечно, что в наши дни это имя-недоразумение приобрело новый смысл, стало по-настоящему советским. Но корень его именно в таких топонимических метаморфозах, могущих иной раз завести прямо-таки невесть куда...

Заглянем еще дальше, на самую восточную окраину нашей страны. Ее омывает суровое, вечно холодное, но богатое морским зверем и рыбой Охотское мор е.

Видимо, оно и названо так по этим своим качествам: море охотников, море звероловов и рыбаков?.. А ведь нет!

Охотско е море получило свое имя по сравнительно небольшой речке Охот е, впадающей в его воды. Это бывает: Карское мор е названо по реке Кар е; так случилось и тут. Но уж река Охот а, наверное, как {106} раз и была сущим раем для промышленников, добывавших тут зверя и птицу, раз ее назвали так...

Придя в эти края, русские землепроходцы спрашивали у местных жителей — ламутов (теперь мы зовем их эвенами), как называется эта река? Ламуты отвечали: « Ока т», потому что на их языке слово «окат» значит «река». Русские же и услышали не «окат», а свое «охота» и поняли его по-своему, как название, как имя собственное. Возле устья реки Охот ы они построили порт и назвали его Охотс к, а вскоре и море, куда она впадала, стало Охотски м. И имя это обошло теперь все страны мира, звучит на всех его языках, значится на всех географических картах... Имя-ошибка... Впрочем, дальше мы вернемся к таким именам и найдем им немало примеров. (См. стр. 204 и далее.)

На Урале есть гора Шелкова я. Очень приятное имя: и звучит по-русски, и намекает на какую-то особую красоту места — трава ли на лугах этой горы мягка, как шелк, лапы ли уральских лиственниц особо шелковисты...

А ведь на деле и тут происхождение имени, вероятно, совсем другое. В финских языках есть слово «селькэ», оно означает: «продолговатая возвышенность», «ледниковая гряда холмов». Есть на Руси такие места, где само слово это обрусело: в Карелии и на Онеге «сельгами», или «шельгами», зовут каменные подводные гряды, мели. А вот тут, на Урале, гора «Шельговая» мало-помалу стала горой «Шелковой»...

Именно так и никак иначе? Ну, в топонимике вообще не полагается ни присягать в своей правде, ни прозакладывать за нее голову; во всяком случае, это предположение считается сейчас довольно правдоподобным.

Если вам такой ход: «сельга» — «шелковая» — кажется маловероятным, может быть, полезно напомнить, как возникло само русское слово «шелк». Его прародичем является латинский топоним Сэрэ с — Китай. Из Китая вывозили шелка. Прилагательное «сэрикус» — «китайский» стало значить «шелковый». Слово проникло в древнегерманские языки и зазвучало тут уже как «силехо», а в Скандинавии — как «сильки». Вместе с заморскими товарами по Великому водному пути из Варяг в Греки какое-то из этих слов проникло и к на-{107}шим предкам. Оно осело здесь, дав слова «шелк» и «шелковый»...

Если из «с льки» мог получиться «шелк», то почему же «сeльга» не могло породить «шелковую» гору? В языке может быть далеко не «все», но очень многое...   1 Ученые-топонимисты нередко много спорят насчет того или другого имени, выдвигают не одно, а несколько объяснений его. Иногда игра долго идет вничью: перевеса нет ни на одной стороне.

Вот, скажем, имя Холмогор ы, места, где родился великий помор Михаил Ломоносов, села на Северной Двине.

Холмогор ы? Какой же чудак усомнится: так только русский человек мог назвать место, и притом — какое? Где холм на холме, гора на горе... Оно звучит вроде: «Овраги-буераки» или: «Топи-болота»... Но в том-то и сложность: никаких особенных круч и долин у Холмогор нет. «Поверхность Холмогорского уезда,— пишут старые словарники Брокгауз и Ефрон,— имеет ровный характер...»

Само село (нынешний город), лежащее на берегу Курополк и, двинской протоки, «с остальных сторон окружено роскошными лугам и, орошаемыми речкой Оногро й...» Даже если на каких-нибудь лугах и попадаются возвышенности, кто же эти луга назовет «Холмогорами»?

Другая «загвоздка»: старые грамоты зовут село не Холмо — Колмогорам и. Не известно случаев, чтобы в русском языке слово «холм» почему-либо превращалось в «колм». Так, может быть, оно тут и вообще ни при чем? Но если нет холмов, есть ли горы? Ученые давно отказались от «очевидного» объяснения этого имени, а «неочевидных» было предложено несколько.

Лет сто назад были историки, которые всю древнюю {108} культуру Руси приписывали влиянию скандинавов варягов. Они утверждали, что Холмогор ы — переработка варяжского названия Новгорода; скандинавы звали его Хольмгард р — «Островной город»; вот тем же именем назвали они и село на Двине. А потом имя обрусело.

На первый взгляд — убедительно. Но скоро вся теория «норманистов» рухнула: факты ей противоречили. Пришлось отказаться и от Хольмгардр а — Холмогор.

На смену пришло иное объяснение. В древнефинских языках слово «кaльма» значило «смерть», «могила»; слово «кaри» — «остров». Не назывались ли Холмогор ы первоначально «Остров мертвых» — Кальмокар и?

Позвольте, а почему бы?

Это не так невероятно. Археологи говорят: прямо против Холмогор лежит на Двине островок, где земля скрывает множество древних захоронений. Сюда, на Куростров, древние финны — «чудины» — свозили дорогих им мертвецов, чтобы предать их прах родной земле. Куростров, конечно, мог называться «Островом мертвых», а позднее имя это могло перейти на селение на другом берегу двинского рукава Курополки.

Есть и несколько иное толкование. Вторая часть имени, «горы», может быть выведена не из «кари» — «остров», а из «кар» — по-фински — «город». Тогда слово « Холмогор ы» преобразовано из Кальмока р, «Город мертвых». И это никак не бессмыслица: древние люди обычно именовали кладбища именно так; например, у греков они назывались «некро-полис» — «город мертвецов». То же могло быть в обычаях и у древних финнов, не так ли?

Не столь давно я узнал о еще одном варианте решения. И. В. Сергеев в своей интересной книге «Тайна географических имен» высказывает мнение, что первую часть имени Холмогор ы надо понимать, и верно, как финское слово, но только — как слово «кoльмо» — «три»; вторая же часть, чисто русская, так и значит: «горы». Холмогор ы — это « Тригорско е», « Тригорь е», только «горы» тут являются не в своем обычном смысле — «возвышенность», «высота», — а в специальном северорусском значении; «высокий берег». {109}

Все бы хорошо, не совсем понятно мне только, что могут означать слова «три берега»?.. Тригорь е — очень ясно; «Трехбережье»... что-то сомнительно. Смущает и сочетание финского числительного с русской основой имени. Мы с вами еще будем иметь случай внимательно вглядеться в имена-гибриды, состоящие из разноязычных частей; на свете их множество, но такой гибрид, как этот, выглядит редким исключением.

И. Сергеев приводит такое доказательство своей правоты. У нас на Севере, говорит он, тысячи названий, в которые входит часть «гора» или «горы». Может ли быть, чтобы все они были финского происхождения? Невероятно!

Конечно, невероятно, но никто этого и не утверждает, Мы уже видели: в России уйма имен, оканчивающихся на «— поль» или «— полье», но некоторые из них произошли от греческого «полис» ( Мелитопол ь, Ставропол ь), другие — от русского «поле» ( Чистопол ь, Каргопол ь). То же и с «—полье»: Заполь е, Ополь е — от «поле», а вот Триполь е на Днепре — от греческого же Триполи с... В топонимике никогда нельзя стричь под одну гребенку.

Да ведь рассуждение И. Сергеева можно было бы распространить и на первую часть имени Холмогор ы. В нашей стране много имен, в которые входит слово «холм»: Красный Хол м, город Холм на реке Ловать... Много! Неужели же все они связаны с финскими словами — с «кaльма» или «кoльмо»?

Конечно, нет. А вот «холм» в слове Холмогор ы, по-видимому, связан. Так то же самое может быть отнесено и к «горы»... Моржегор ы — одно, Святые Гор ы — другое, Холмогор ы — третье. Выстраивать их в один ранжир недопустимо.

Вот почему я предпочитаю рекомендовать вам те решения, которые исходят из финского «кaльма»: их подтверждает археология, раскопки на двинском островке.

Что же в результате споров? Мы не без труда выбрались из топонимических «холмов» и «гор», «трущоб» и «буераков». Но из них мы — еще раз! — вынесли самое полезное сведение: самое простое в нашей науке далеко не всегда оказывается самым верным. {110}

1 Для точности здесь следует заметить, что существуют и другие объяснения происхождения этого имени.

1 Чтобы быть совсем точным, замечу, что в некоторых немецких диалектах это имя города произносилось как «Ауспург», «Аушпорк» — совсем уж похоже.

1 Есть и другие этимологии.

2 Бешеньoтелeк — по-венгерски — «место, где жили печенеги».

1 Н. А. Некрасо в. Забытая деревня.

1 В старину оно звучало «Олешье», будучи, возможно, связано с деревом ольха (в представлении местных жителей).

1 Конечно, это лишь одна из возможностей. Есть данные, что на горе Шелковой имеются месторождения асбеста, горного льна. Для языка между «льном» и «шелком» достаточно общего, чтобы могло возникнуть такое название. Не вполне убедительна и ссылка на финское «сельке»: в западных финских языках слово это весьма обычно, но могло ли оно проникнуть на Урал?

Как видите, вопрос этот окончательного решения еще не получил.

Прежде чем начать путешествие по дальним странам, задержимся на бывшей русской границе с Финляндией, у маленького курортного городка Сестрорецк на Финском заливе под Ленинградом.

Почему он Сестрорец к? Он стоит на Сестр е-реке: она-то и была русско-финской (а затем и советско-финской) пограничной рекой до 1939 года. Почему она названа так: Сестр а?

В нашей стране не одна река с таким именем. Есть еще одна Сестр а, в Московской области, приток Дубн ы. Есть еще несколько мелких речушек-тезок. Казалось бы, имена их всех значат одно: «дочь тех же родителей», ан не так-то просто.

Конечно, и тут вопрос о каждой реке надо разбирать отдельно. Я буду говорить о единственной Сестр е — той, над Разливом (огромной запрудой), на которой стоит прославленный шалаш, где в 1917 году скрывался В. И. Ленин. Другие Сестр ы, возможно, и «сестры», а вот эта...

Когда при Петре I устье Невы и подступы к Выборгу стали русскими, наши предки нашли тут лесную реку, носившую шведско е имя Систер-Бе к — «Сестрин ручей».

Шведы не принесли это чисто шведское имя сюда с собою из Скандинавии. Они взяли за основу старое финское имя этой реки — Сьестарйоки. «Йоки» — «река», а «сьестар» показалось им похожим на их шведское «сюстер» — «сестра». На деле же Сьестарйок и означало Смородинна я речка   1 , как русская былинная Смородинк а. Наверное, по берегам ее, как на многих северных реках, густо кустилась и темнела ягодами пахучая лесная смородина.

Русский язык, как и шведский, — язык индоевропейский. Слово «сестра» в обоих звучит похоже. Русские приняли шведское имя, но заменили в нем «сюстер» на «сестра», и «бек» — на «река». Так и получился новый гидроним, с русским словом «сестра» по происхождению не связанный. Это были все народные, не законодательные замены, но их принял и официальный язык. {111}

Вот вам история имени, как ее излагает академик Яков Грот. Что же, однако, случилось с ним после Грота?

У маленькой Финляндии были долгие счеты обид к царской России. Получив свободу из рук Ленина, финское правительство занялось спешным уничтожением на своей карте малейших следов русского владычества. Как это часто случается, руководили этим далеко не всегда знающие специалисты, не историки, не языковеды. Им и в голову не пришло, что Сестр а — старая финская Сьестарйок и. Они уничтожили этот «явный русизм», заменив его новым названием: Райайок и — Пограничная рек а (мы, русские, со своего берега, продолжали, конечно, называть Сестр у по-прежнему; создалась река с двумя именами, только имена эти лежали по ней вдоль, простираясь до половины ее ширины).

Спору нет, финны имели право поступить так. Но им следовало бы знать, что слово «райа» — «граница», «край», вовсе не исконно финское слово. Это переделанное русское «край». Финский язык не выносит скопления согласных в начале слов. Финские масляничные извозчики — вейки в дореволюционном Питере,— торгуясь с седоками, обычно так и ворчали сердито: «Рицать копеек — рaйни й сэнa!» То есть: «крайняя цена»...

Получился топонимический анекдот: из патриотических соображений финны заменили финское по происхождению имя на имя по происхождению русское...

Очень осмотрительными надо быть при всяких спешных переименованиях!

Я не знаю, какими языками вы владеете, мои читатели. Поэтому из богатой россыпи подобных превращений, пестрящей на картах мира, я продемонстрирую перед вами немногие, существо которых можно разъяснить и не многоязычнику-полиглоту.

Вы слыхали про зaмок Альгамбр у в Испании? Это памятник испанской истории, в каком-то смысле такая же эмблема этой страны, как Кремл ь или Петропавловска я крепость нашего Ленинграда — эмблемы России. Бессмертный Козьма Прутков неда-{112}ром даже стихотворение «Желание быть испанцем» начал так:

Тихо над Альгамбро й,

Дремлет вся натура...

Разница в том, что кремл ь по-русски значит «огороженное, укромное место»; оно, вероятно, одного корня с «у-кром-ный», с «за-кром»; а вот Альгамбр а по-испански не значит ровно ничего. Тот, кто знает только испанский язык, не объяснит вам, откуда оно взялось.

Опять выручают историки. Между VIII и XV веками Испания испытала сильное влияние мавров, то есть западных арабов. Арабами создано в ее границах много замечательных архитектурных сооружений, в том числе и знаменитый Келаат аль Хaмра х — «Красный замок». Вот из этого-то арабского словосочетания и получилось затем в испанском языке облетевшее весь мир слово-имя Альгамбр а. Километрах в ста пятидесяти к северу от Гренад ы с ее Альгамбро й течет не менее прославленная река: «шумит, бежит Гвадалквиви р». В нашем представлении имя Гвадалквиви р такое же типичное испанское имя, как, скажем, Иванов о — русское. А ведь и оно совершенно не понятно испанцу — жителю той речной долины. Гвадалквиви р — это Вади аль Каби р — «река Великая» — на том же мавританском языке.

Упомяну уж и третье испанское название — Гибралта р. И это — в прошлом — сочетание арабских слов: Джебель—эль—Тари к — «гора Тарика», одного из мавританских полководцев, первым переправившегося здесь в Испанию...

Бывает, имя-слово наследуется не одним, а несколькими народами. Как я уже показал вам на примере римского «кастеллума», каждый народ тогда изменяет его на свой манер. Так случилось и с арабскими названиями Аль-Хамм а. Они означали места горячих минеральных источников, древние водолечебницы-купальни: по-арабски «альхаммам» значит «баня».

Теперь несколько местечек на Пиренейском полуострове носят имя Альгам а; в Италии, на полуострове Апеннинском, есть курорт Алькам о. Тут и там действовали разные фонетические законы; арабское слово {113} изменялось не с бухты-барахты, не как вздумается, а совершенно закономерно.

Закономерность радует топонимиста. Благодаря ей он может добраться до того, как то или другое современное имя должно было звучат ь десять или пять столетий назад не только там, где оно было когда-нибудь записано и сохранилось в этой записи. Он узнает это чисто теоретически, потому что знает законы таких изменений.

У великого французского писателя Мопассана есть рассказ. Автор приехал в провинциальный городишко Жизор и встретил там приятеля школьных лет, великого патриота этой глухой дыры и к тому же заядлого топонимиста. В его представлении Жизо р — замечательнейший из городов Франции. Его имя означает « Врата Цезар я»! Как из « Врат Цезар я» могло получиться « Жизo р»? Очень просто.

По-латыни «Врата Цезаря» звучало « Цезaрис Остиу м». Это название затем стало произноситься: « Цезaрциу м», « Цезoрциу м», « Гизoрциу м» и, наконец, « Жизо р»... Просто?

Не пожимайте плечами: все можно придумать! Мопассан использовал данные топонимистов. Альбер Доза, большой ученый, спрашивает: можете ли вы представить себе, как из древнеримского имени Вапинку м могло получиться современное французское Га п? И приводит такую лесенку превращений:

Вaпинку м — Вaппу м — Вaпп у — Гa п...

Все эти формы найдены в разное время в старых документах. Но, если бы документов не было, топонимист мог бы обойтись без них: каждая ступенька лестницы закономерна и необходима!

Из римского Медиомaтрице с должно было получиться и получилось немецкое Мет ц. Греко-римское имя Баз ле а — «Царственная», название крепости в Альпах,— должн о было сначала превратиться в народном римском языке в Бaзил а, чтобы потом стать немецким Бaзелем и французским Бaле м... Когда топонимист в своих разысканиях руководствуется знанием этих законов, он добивается точных результатов; нередко они подтверждаются случайными открытиями в старых пергаменах; да, так оно и было. А не подтверждаются — не надо: он может поручиться за свои построения. {114}

Вот еще несколько примеров причудливых приключений древних имен в языках западных народов.

На Лазурном берегу Франции, на ее средиземноморском Юге, насупротив друг друга лежат на берегу небольшой бухты два городка с непонятными французу названиями: Ницца и Анти б.

Это древнегреческие торговые гавани. Одну из них греки окрестили очень ясным каждому из них гордым именем Никaй а — город богини Победы, крылатой Ник и (так же, как наш русский Никопол ь). Второй же, менее важный, городок они окрестили просто Антиполи с — «Город напротив». Подразумевалось — напротив Никaйи, через залив от нее.

Официально этот второй городишко теперь именуется Анти б. Но в языке французов-южан, провансальцев, его название и сейчас звучит Ант бул а; один говор отрезал конец древнего слова, другой — изменил его, но сохранил в целости.

Случается, перестройка имени усложняется до чрезвычайности. В Англии начатки топонимики преподают даже в средней школе. Герберт Уэллс в одном из своих романов пишет вот что о школьных уроках своего героя: «Учительница рассказывала им о древних названиях, и как они искажаются с годами. Она говорила о Брайтельстон е, превратившемся в Брайто н, о Лондиниум е, ставшем Лондоном и о Портус-Леману с, который сократился до Лин а».

Эта учительница имела все основания включить в свой список и городок Карлейл ь на западе Великобритании. История его имени крайне затейлива. В глубокой древности, когда Помфре т был Понтефракто м   1 , Карлейл ь ( Карлай л) именовался Лугуваллу м. У этого имени не вполне ясное кельтское начало и латинское окончание «валлум» по-латыни могло значить: «насыпь, вал, частокол у военного лагеря».

Когда римлян в Англии сменили завоеватели саксы, они сократили старое, не понятное им имя до Луэл л, но зато прибавили к нему свое слово «Caer» (Каэр), город Каэр-Луэлл, город Луэлл. Из этого саксо-кельтско-римского сочетания с течением века и получалось современное Карлай л (Карлейль), а также {115} и фамилия Карлейлей, известная в Англии... Весьма сложно, и ведь это далеко не предел запутанности.

Все знают теперь Браззавил ь, столицу свободной части Конго, некогда бывшего французским Конго (за рекой Конго, где правил предатель Чомбе, был город Леопольдвиль). «— Вил ь» по-французски «город»; что же значит « Бразз а —»?

Сочетание звуков тут явно не французское; может быть, начало слова взято из каких-нибудь африканских языков? Представьте себе, нет: оно славянског о происхождения.

У берегов Югослави и лежит в Адриатическом море остров Бра ч, древняя вотчина балканских славян, долгое время принадлежавшая, однако, Италии. Славянское Бра ч   2 итальянцы переделали в свое Брацц а. У них появилась фамилия графов Брацц а, владетелей этого острова и его правителей.

Спустя какое-то время одна из ветвей этого графского рода переселилась во Францию. Французы не знают итальянского «ц»; графы Брацц а стали здесь графами Бразз a. Пьер, граф Саворньян де Бразза, в середине XIX века оказался известным путешественником по Африке, открывшим своей стране путь для проникновения в богатое Конго; в его честь и был впоследствии назван город Браззавил ь, ставший столицей этой французской колонии. Он носит свое имя даже и теперь, после освобождения этой части страны от колониального ига.

Выходит, что один из городов Центральной Африки назван именем, корни которого ведут нас на славянский островок в далеком Адриатическом море... Очень любопытная с точки зрения топонимиста история! Другой пример, тоже весьма злободневный. Столица американской полуколонии, Доминиканской республики, долгое время называлась Сьюдад де Сан-Доминго — «город святого Доминика»   3 . Уже на нашей {116} памяти свирепый диктатор, фашист и гангстер Рафаэль Трухильо переименовал ее в Сьюдад Трухиль о, город его имени: в Доминиканской республике власть Трухильо была беспредельной. Печально, но с этим приходилось считаться.

Странным могло показаться одно. Почему второй город Трухильо вы можете найти в Западном Пер у, у берега Тихого океана? Почему штат и город Трухильо имеются в Венесуэле? Неужели отвратительного тирана увековечивали и за пределами его страны?

Отгадку нужно искать по другую сторону Атлантического океана, в Испании. Тут, в провинции Касерес, на берегу реки Тамухи с незапамятных времен высятся стены еще одного, самого древнего Трухиль о: он существовал за два почти тысячелетия до того, как на острове Карибского моря родился человек с грязной и кровожадной душой, ставший президентом в Сан-Доминго. Почему этот город был тоже назван так?

Вот как пишут испанцы это название: «Trujillo»; они произносят как «х» букву, которую другие романские народы называют «йотом» или «жи». Это имя некогда, в римские времена, выговаривалось как Тyррис Юли и — «Юлиева крепость», «Юлиева башня» — очевидно, в честь великого Юли я Цезаря.

Мало-помалу испанские переселенцы разнесли название своего городка далеко по колониям: есть Трухильо еще и в Гондурасе. Образовалось много городов-тезок. А кроме того, многие выходцы из любого такого Трухильо стали называться по месту своего рождения тоже Трухильо; есть же у нас люди по фамилии Москвитины или Новгородцевы... Получил такую фамилию, к стыду великого Юлия Цезаря, и мерзкий бандит Рафаэль Трухильо.

Теперь он свергнут; город снова стал Сан-Доминго, но топонимисты всего мира занесли эту поучительную историю в свои картотеки и анналы.

***

Я мог бы долго перечислять один за другим такие западно-европейские топонимические истории и «дней минувших анекдоты». Я мог бы добавить к ним столько же наших отечественных происшествий. Но несколько их я уже приводил и ограничусь, пожалуй, одним случаем. {117}

«Прекрасно озеро Чудское!» — всем памятна эта строка из стихотворения поэта Языкова. Оно лежит на севере Псковской области, на ее границе с Эстонией. По своему названию оно не одиноко: под Ленинградом есть станция Чудов о. Неподалеку есть несколько деревенек, называющихся Чудиново. Далеко, в Пермской области, имеется Чудская гор а... Откуда такое пристрастие к именам с этим корнем?

У Александра Блока в одном стихотворении говорится о России:

Чудь начудила, да меря намерила...

Поэт играет здесь созвучностью между распространенными в языке глаголами и двумя древнерусскими этнонимам и, именами живших рядом с Русью финских племен. Имя «меря», вероятно, родственно черемисскому «мари» — «мужчина», «муж», «человек»; это «мари» стало теперь и русским наименованием народа, который до революции звался «черемисами». Оно значит «люди», — на свете бесчисленное множество племен и народов называет самих себя так.

Что же до «чуди», то история этого этнонима сложнее. Славяне называли «чудинами» финнов, главным образом западных, но порою и других. Но взяли они это слово из совсем других — германских — источников.

Славянам и русским были хорошо известны восточные гот ы, древнегерманское племя, обитавшее одно время в наших южных степях, в Крыму и поблизости. Сами готы называли себя «тьюдд»; слово «тьюдд» значило «народ», то есть было почти что синонимом черемисскому «мари»: «народ» и «люди» — одно и то же.

Русскому слуху это германское «тьюдд» звучало и слышалось как «чудь»: именно от него образовалось затем наше слово «чужой» (первоначально — «чудской, не русский»), а также — «чудить» — «поступать не по-нашенски, нелепо», «чудак» и т.п.

Когда же готы исчезли с горизонта восточных славян, наши предки перенесли их русское название на других своих соседей — иноплеменников. Так «чудью» для них стали финские племена Севера и Северо-Запада; так и лежавшее в их землях огромное, богатое рыбой {118} озеро стало Чудским озером... Довольно занятно, что название это, если стать на историческую точку зрения, значит, собственно, «готское»; готы тут и не бывали...

Древнее «тьюдд» имело свои судьбы и в других языках. Оно по сей день живет в итальянском «тедеско» — «немец», во французском «тюдеск» — «грубый, неуклюжий, варварский»...

Вот вам и «прекрасно озеро Чудское»!

Честно говоря, я думаю, что вы узнали немало довольно любопытного. Но может встать вопрос: а пользу какую-нибудь знание этих курьезных историй и сведений приносит, или это просто забава ученых мужей для тренировки ума, вроде раскладывания этакого «ученого пасьянса»?

Есть во Франции, между городами Шартром и Орлеано м, обширная область Бос (Beauce) — плодороднейший край, житница страны. История Бос всегда была полна неясностей.

Вот, например, местные легенды рисовали древнюю Бос покрытой дремучими лесами. Историки и археологи страстно протестовали: не было там никаких лесов! Но ботаники колебались: может быть, не было, может быть, были...

И тогда Альбер Доза (это имя я уже упоминал) предложил проверить дело данными топонимики.

Доза рассматривает само слово «Beauce». Оно оказывается связанным с кельтскими словами, означавшими «лесная прогалина», «лужайка в лесу». Оно так же происходит от кельтского слова, означавшего «светлый», как современное французское «поляна» — «клэрьер» от «клэр» — «свет»... Там, где есть лесные поляны, не может не быть леса. Это — раз.

А кроме того, на территории Бос встречается великое множество названий, селений и урочищ, за которыми стоят — теперь уже не кельтские, а латинские — слова, значащие: «лес». Брий e — это в прошлом Бр гиа Сильв а — Бригийский лес. Грюйе — Крoдиа Сильв а — Кродийский ле с... Если бы нынешний Брянск лежал на совсем пустом месте, среди чистого поля, одно его имя — Дьбрянс к — было бы доказательством {119} того, что в былые дни он тонул в лесных дебрях. Так же и тут.

Вывод оказался ясным: безусловно, область Бос была некогда лесистой, и ее леса изобиловали веселыми светлыми полянами, лужайками, опушками... Споры прекратились: топонимика разрешила их.

Вторая сторона дела. Некоторые историки Франции настойчиво утверждали: в дни великого переселения народов вся Бос подверглась полному опустошению, была начисто разорена варварами. Прямых свидетельств этому привести нельзя, но предполагать-то можно.

А что говорит топонимика?

И опять же Доза указал на интересную подробность. В то время как там, во Франции, где разорение установлено по летописям, по документам, встречается всюду много названий, произведенных от слов «руины», «развалины» (на севере страны постоянно попадаются Мезьe р ' ы; это имя произведено от латинского «масэриа» — «развалина», «стена». На западе — свои топонимы с тем же значением, на юге — свои). А вот в области Бос таких имен нет совершенно. «Топонимика, — справедливо говорит Доза,— неминуемо отметила бы разорение, катастрофу, если бы они действительно опустошили и обезлюдили страну». Раз этого нет, не было тут и такого разгрома...

Как видите, наша наука показывает удивительную способность узнавать не только о том, что было когда-т о, но и о том, чего не был о. Это куда более трудная задача.

Может она иногда как бы рентгеном просветить древнюю землю, открыть то, от чего на поверхности не осталось и воспоминания.

Урочище Сюссак возле города Руана (в той же Франции) расположено среди песчаных дюн. Тут есть сравнительно молодой, искусственно насажденный сосновый лес. Раньше — по общему мнению — это был вековечный пустырь, на бесплодных песках которого никогда никто не селился.

Но вот именем Сюссак заинтересовались топонимисты. Подозрительно: такого типа имена характерны для римско-галльской эпохи, для ее земельных владений, обычно населенных поместий. Археологи долго отказы-{ 120} вались начать тут раскопки: безнадежно! Наконец — попробовали. И сразу наткнулись на фундаменты и остатки стен самой настоящей галло-римской вилл ы... Торжество топонимики оказалось полным: она предсказала заглазно то, чего никто не знал и не видел. Так в свое время математик Леверье кончиком вычислительного карандаша отыскал в небе неведомую планету, не видимый простым глазом Непту н.

Топонимисты справедливо гордятся такими возможностями. Доза уверенно пишет: «Опираясь на данные топонимики, археологи сумели отыскать истинную прародину кельтов в Южной Германии, вопреки тому, что предполагали до того историки, искавшие ее в совсем других местах...»

Вы спросите, почему я доказываю пользу топонимики одними только зарубежными примерами? Разве нет таких же ярких достижений у нас?

По ряду причин русская топонимика долго была задержана в своем развитии. Только в наши дни для нее наметилась полоса расцвета. Надо надеяться, скоро русские топонимические исследования начнут оказывать все большее и большее воздействие на смежные с ней науки.

Первое, что нужно для этого,— собрать и углубленно изучить как можно больше названий тысяч, десятков тысяч наших рек и речек, больших городов и самых маленьких деревушек, имена ручьев, источников, болотец, ничтожных холмиков и лужаек, и, прежде всего не тех, которые рождаются сегодня, а самых старых, проживших долгие века, видевших очень многое.

Для такой работы нужны умелые, грамотные люди — топонимисты-собиратели, топонимисты-исследователи. Они не рождаются готовыми: их надо обучать уже начиная со средней школы.

Появятся кафедры топонимики в вузах. Возникнут ученые общества и школьные кружки. Все это скоро будет, и — кто знает? — может быть, именно вы, мои сегодняшние читатели, заинтересовавшись впервые топонимикой по этой книжке, потом, много позже, отдадите ей лучшие годы своей жизни...

Вы не раскаетесь в этом: топонимика вознаградит вас. {121}

Я мог бы поставить тут сколько угодно других заголовков: «Десять тысяч воро т» или « Броды и базар ы»... Они точно так же соответствовали бы моей мысли.

Вот о чем мне хочется вам рассказать. На свете живут народы разных рас, различного цвета кожи. Они говорят на множестве различных языков. На первый взгляд — все у них непохожее: нравы, обычаи, внешность. Но думают и чувствуют они все, в общем, одинаково. Черные, белые, желтокожие — люди есть люди.

Это очень важное наблюдение, и его великолепно подтверждают географические имена всего земного шара.

В Западной Германии есть город Штутгар т. Имя довольно неожиданное, оно значит « Конный заво д», « Конюшн я»: «штyтэ» по-немецки — «кобылица».

Казалось бы, можно идти на спор, что другого такого названия не может найтись в мире; видимо, оно — результат какой-то случайности. Но вот перед вами кусок карты Ирана. Вот город, возле которого стоит надпись: Исфаган ь. И если вы спросите у персоведов, иранистов, что значит это слово, вам ответят: «Оно значит «конюшня», «конный двор».

Откуда такое совпадение? И в Древней Германии и в Иране были времена, когда войско состояло в основном из конницы: вспомните средневековых рыцарей, тяжеловооруженную кавалери ю, игравшую роль наших современных танковых войск. Коннозаводство было в великом почете. Места, где разводили или содержали лошадей, обрастали целыми поселениями рабочих, скупщиков и перекупщиков, по-разному связанных с этим делом лиц. Могло случиться так, что вокруг образовывался город, и он получал имя « Конный дво р». В Германии, как в Иране, потому что все народы мира, развиваясь, проходили одинаковые ступени истории. Всюду жизнь шла сходно, действовали одни законы, возникали примерно одинаковые явления.

Житель каждого городка обычно склонен думать: «Имя моего города — одно во всем мире». А постоянно, если поискать, оказывается: в другой части земли есть второй такой же городишко, называемый так же, {122} а там — третий, четвертый... Часто мы лишь потому не замечаем этого, что названия-то эти звучат на разных не знакомых нам языках.

Великий американец Марк Твен — большой мастер «вкручивать очки» читателю. С самым серьезным видом он любит преподносить ему за глубокую научную истину разные смешные выдумки. Поэтому я не поручусь вам, вычитал ли он откуда-нибудь или сам — на смех — сочинил такое «древненемецкое предание»   1 .

«Карл Великий, король франков, искал для своего войска брод через реку Майн. Внезапно он увидел: к реке направляется лань... Лань перешла реку вброд, а за нею переправились и франки. Так им удалось одержать большую победу (или — избежать крупного поражения), в память о которой Карл приказал заложить на том месте город и назвать его Франкфур т, что значит «Франкский брод» и раз ни один из остальных городов так назван не бы л, то можно смело утверждать, что во Франкфурт е подобный случай произошел впервые...».

Старый лукавец, этот седоволосый умница с Миссисипи! «Раз ни один из остальных городов так назван не был»! Он-то великолепно знал, что это чепуха!

Брод в старину и сейчас — вещи совершенно разные. В древности каждая переправа через реку была чрезвычайно важным, замечательным и привлекательным местом. Река — «голубая дорога»; но она же — особенно для людей прошлого — всегда была и «голубой преградой на пути». К переправе — к паромной, лодочной, к мосту или броду — отовсюду тянулись тропы и дороги; возле нее скапливались и оседали надолго и друзья: купцы, лодочники, содержатели постоялых дворов, чиновники, и враги: разные темные людишки, ожидавшие возможности в суете поживиться чужим добром. Вырастало селение, потом — городок; и, если он вырастал у моста, он получал имя «Такой-то мост», если у брода — «Такой-то брод: Франкский — Франкфур т, «свиной» — Швейнфур т, «Брод на излучине» — гальский Камб о-ритос, нынешний Шамбор во Франции, в департаменте Луары и Шера. {123}

Трудно нам теперь решить, почему брод возле английского старейшего университетского городка получил название Бычьего брод а, Окс-фор д ' а, но свое имя он передал этому небольшому древнему селению. Навряд ли это было намеком для будущих студентов, предложением не «плавать» на экзаменах, а смело идти через все препятствия... Были ли тут славные пастбища, на которых паслись «жирные говяда», утонул ли некогда в реке какой-то бык — кто теперь знает?

Важно, что «Бычий брод» в мире не один. Пролив, отделяющий Европу от Азии, называется издревле Босфоро м или Боспоро м; это греческое слово означает буквально то же самое: « Бычий бро д»   1 . Есть и еще один Босфо р — киммерийский; он лежит между Черным и Азовским морями; надо полагать, его имя принесли сюда с собой колонисты-греки, с берегов того Босфор а, первого. Есть типичный тезка английского Оксфорд а в Западной Германии — немецкий Оксенфур т, в Баварии. Есть множество других «фуртов» — бродов — в этой стране, и не меньше того у нас в России всевозможных « Ореховых бродо в», « Глубоких бродо в» — о них я еще скажу в другом месте и под другим углом зрения.

Но ведь я мог бы начать разговор не с переправ, а, скажем, с тех мест, имена которых связаны с происходившей некогда возле них рыночной торговлей и значат «рынок», «место купли и продажи».

Таких мест столь много, что их еще никто не учел, не зарегистрировал на всех языках мира. Собрав их все вместе, мы получили бы основательный томик, и разобраться в нем мог бы только настоящий полиглот.

Для нас с вами первым примером подобных имен может служить наше Торжо к, имя маленького городка между Москвой и Ленинградом, в Калининской области. Торжо к и значит: «маленький торг, рыночек». Город лежит недалеко от примечательного места — Вышнего Волочк а, через который проходил древний путь из реки в реку, из северо-западных новгородских областей в восточные московские и замосковские просторы. Был ли где-либо поблизости другой, больший «торг», мы теперь сказать не можем, но этот маленький «торг» — { 124} Торжо к — стоял тут, на торговой дороге с Волхова на Волгу уже в самом начале XI века...

Интересное слово «торг»: оно живет одинаково, в сходном значении и в русском и в скандинавских, германских языках. У шведов рыночная площадь и сейчас «torg»; трудно даже наверняка сказать, чье это слово и кем позаимствовано у кого, нами у скандинавов или ими у нас? Но финны, несомненно, получили его от нас: приморский портовой город Турк у на крайнем юго-западе Финляндии носит имя, которое представляет собой закономерное видоизменение русского слова «торг». Турку значит «рынок», «базар», «торжок». Шведы переименовали город в Аб о — «Поселение у воды», но, получив самостоятельность, финны восстановили древнее его имя.

Русские издавна жили бок о бок с тюркскими племенами; многие их слова кажутся нам «нашими», исконно русскими, так давно они вошли в наш язык. Мы отлично понимаем, что любое местечко, в состав имени которого входит слово база р, означает «рынок». Старый крымский городок Кара-су-база р — это «Чернореченский рынок», и в «Базарной балке» возле Симферополя тоже, несомненно, некогда велась торговля.

Но куда больше на свете таких «торжков», имена которых мы не связываем с этим понятием, не зная языков, на которых они наименованы. Случается постоянно, что и сам хозяин страны — народ, владеющий местом с таким названием, не подозревает о его значении.

Неподалеку друг от друга существуют два городка: во французской Швейцарии — Фрежю с, в Италии — Фриул и. Их жители называют себя фрежюсцами и фриульцами, но, если они не топонимисты, могут и представления не иметь о значении этих слов.

А оба названия значат одно: оба они — переработка латинского словосочетания «Forum Julii», то есть «Юлиева торговая площадь», «Юлиев торг».

А тут же рядом, во Франции, живут имена, в которые входит измененное галльское «— магос»; оно тоже значит «рынок», «торг»   1 , и другие, составной частью { 125} которых является германское «маркт» — слово того же значения.

Всюду и везде люди на протяжении веков и веков торговали между собой. Всюду и всегда они выбирали для этого наиболее удобные, самые доступные для встреч площадки: на перекрестках путей, на речных переправах, на узких перешейках между непроходимыми болотами и бурными озерами. Отсюда и Базар-Джам а, «рыночная балка», в Крыму, о которой я уже сказал; отсюда и звучное имя канадской столицы Оттав а — «место торговых встреч»   2 по-индейски. И этот город возник там, где два века назад встречались для меновых сделок гордые и несчастные истинные хозяева Америки — индейцы — с лукавыми и безжалостными поработителями — бледнолицыми.

Переправы, торговые площадки... Таким же всеобщим вниманием издревле пользовались во всех концах мира целебные источники, всевозможные минеральные, особенно горячие, ключи. Сильно поражали они воображение древних людей.

Мы говорим Тбилис и, и имя столицы Грузии означает «Горячие ключи». Но тоже самое значит по-английски имя Хот Спрингс в Северной Америке, и Агуас Калиентес в Мексике, и Сыджак-Су в Турции, и Горячеводск у нас на Северном Кавказе...

Это все «горячие воды», «кипучие ключи» на разных языках. Несомненно, такие названия есть во всех странах мира, где только бьют из-под земли таинственные, вечно курящиеся дымом целебные струи.

Множество городов и местечек земного шара носят имена, означающие либо «воды», «источники», либо же «бани», «купальни». Вот короткий список самых известных:

Бан и, купанья Вод ы, родники

Банья Лук а — Югославия   3 Аахе н — Западная Германия

Баден-Баде н — Западная Германия Э, эк с — Франция {126}

Экс Лёбe н — Франция Карловы Вар ы — Чехословакия

Альгам а — Испания Кисловодс к — СССР

Алькам о — Италия Железноводс к — СССР

Минеральные вод ы — СССР

У кого есть разноязычные словари и подробные географические карты, может без труда расширить этот перечень во много раз.

Как видите, такого рода названий на свете более чем достаточно. Но все-таки я недаром озаглавил этот раздел книги: «Тысяча Новгородов».

Ученые указывают: на конкурсе наиболее часто входящих в наши топонимы слов первое место заняло бы, вероятно, слово «новый».

Это по-человечески понятно. Жители какой-нибудь деревни почувствовали, что им стало тесновато на старо м месте. Часть из них собирает скарб и, захватив с собой старые вещи, дедовские обычаи, собственные пристрастия, перебирается на новое мест о. Рождается или Новая деревн я (в Ленинграде есть такой район как раз рядом со Старой деревне й), или Новая Ивановк а, если родной поселок звался просто Ивановк а.

Поселенцы в новых местах обнаруживают в лесу невиданное ими озеро. Оно напоминает им то озеро Жуков о, которое плескалось там, далеко, на их родине. С удовольствием они нарекают его Новожуковски м озером: приятно на новых местах вспомнить старые угодья. Подобными примерами пестрит любая подробная карта страны: Новая Гребл я, Новая Водолаг а, Новая Лял я, Новоивановк а, Новолюбин о, Новопестерев о... Можно поручиться, что их {127} основали выходцы из Гребл и, Водолаг и, Лял и, Ивановк и, Любин а, Пестерев а...

В развитых странах место рождения покидают часто, отправляясь за темные леса, за синие моря, и жители больших городов, смелые искатели приключений. Им тоже бывает теплее на новом месте, если город, основанный за тридевять земель от родного дома, получит старое имя с добавлением «новый».

Часто так и бывает: надо думать, что Новоминск в Польше у Варшавы назван так теми, кому был дорог просто Минск в Белоруссии. Новая Русс а получила свое имя, конечно, с оглядкой на Старую Русс у под Новгородом, расположенную не так уж далеко.

А бывает, имя не повторяется. Вновь основанное поселение просто нарекается Новым Городо м, Новгородо м: для его жителей и так понятно, о каком старо м городе думали они.

Это обыкновение — чрезвычайно древнее, и мир переполнен в наши дни бесчисленными Новгородам и, только название это звучит повсюду на разных языках.

Наших русских Новгородов не стоит, собственно, и касаться особенно подробно: все мы их знаем. Это — первый и главный из них: Господин Великий Новгород на Волхове; это Нижний Новгород на Волге, Новгород Северный на Десне, Новгород Волынский на берегах маленькой Случи, Новогрудо к (то есть Новый Городок) в Гродненской области. Обратите внимание на Нижний Новгород (теперь это город Горький   1 ): его имя, собственно говоря, может быть понятно, как «дважды Новый Город».

В самом деле, пока существовал один только Новгород на Волхове, никому не могло прийти в голову звать его, для отличи я, верхни м; спрашивается, а от чего отличать? А вот как только возник второ й, младший по возрасту одноименный город, отличка-определение понадобилось. Слово «нижний» приобрело двойное значение: «расположенный на низ у, в Низовской земл е», но в то же время и «основанный при уже существующем прост о Новгороде», который нет смысла переименовывать в «Старый» или «Верхний», потому что именно с него начат счет. {128}

Но это вещи общеизвестные. Поговорим о зарубежных, иноязычных «новых городах» — Новгорода х: их не каждый сумеет найти и опознать на карте мира.

Где расположен древнейший из нам известных Новгородов Земли? Пожалуй, можно это почетное звание условно (пока не нашли чего-либо еще более старого) присвоить африканскому Карфаген у. Финикийцы основали его как свою колонию за восемь — девять столетий до начала нашей эры. Они дали ему имя Карт-Хадаша т; на их языке это значило: «Новый город». Картаго — Карфаген — это уже позднейшая римская переделка непонятного римлянам названия.

Финикийцам он казался «новым» по сравнению с городами, расположенными на их родине. Карфагенцы скоро стали относиться к нему, как к старейшему из их собственных городов,— они тоже оказались заядлыми колонизаторами. Приняв эстафету из рук предков, они стали основывать в Средиземноморье свои колонии. По крайней мере одной из них они придали то же самое имя: нынешняя Картагена в Испании ясно говорит нам об этом. Вполне возможно, что сами карфагенцы говорили о ней, как о «Северном» или об «Иберийском» Карфагене. Для них она была вторы м, новейшим Новгородом.

А который из Новгородов мира следует признать самым огромным, самым грандиозным? Это Нью-Йорк (по-английски «новый», в староанглийском языке слово это значило то же, что в древнерусском «город»: спрятанное в стенах поселение-крепость). Правда, тут нельзя без оговорки: величайший из американских городов был назван не прямо по маленькому английскому Йорк у — «городку», он получил имя в честь одного из герцогов Йоркски х. И все же слово « Нью-Йор к» значит «новый город», а ведь его населяет около десяти миллионов человек!

Попробуем Новгороды других стран перечислить в виде небольшой таблички.

В германских языках «город» — «штадт», иногда «бург» (город-крепость). Все возможные германские Нойбурги и Нойштадт ы — это всё Новгороды; их очень много. {129}

У англичан им соответствуют Ньютоуны и Ньюбор о (английский язык тоже принадлежит к числу германских). Сюда же относятся и Нью-Йорк и; это мы уже знаем.

Шведские и вообще скандинавские (то есть северогерманские) Новгороды именуются Нюстадтами и Нюборгам и; это иное произношение тех слов — названий. Как только Финляндия освободилась от чужестранного владычества, она свой Нюстад т переименовала в Ууси-Каупунк и, это прямо значит «Новый город» по-фински.

На юге Европы — широкая область господства «романских», родственных древнеримскому, языков. Тут множество городов, в имени которых есть римское (латинское) слово « вилл а». В Испании, Португалии, Италии стоят тамошние Новгороды — Вилланов а, Вилла-Нуэв а, во Франции — Вилльнёв и Нёйвилл ь. Но в то же время в такие имена может входить как составная часть и итальянское «чивитта», испанское «сьюдад», английское «сити», французское «ситэ»: это всё — производные от латинского «цивитас» — « горо д» слова. Видите, как совершенно по-разному звучат потомки одного древнего слова в различных новых языках. Поэтому если вы встретите где-либо на карте город Чивитта Нов а, это будет тоже Новгород, как и Нью-Сити или французское Ситэ-Нё в...

У подножия Везувия красуется, может быть, самый прекрасный из Новгородов Земли — Неаполь. Его имя вам нетрудно разгадать: вы знаете, что греческое «полис», «поль» значило когда-то именно «город». А «н а» — это, конечно, «ново».

Древние греки были опытными и предприимчивыми колонизаторами: свои Неаполис ы они разбросали по всему извест-{130}ному им миру. Неаполь Скифски й —

Рис. стр. 131 (файл usp 131 g . jpg )

именовался город, древние руины которого откапывают сегодня советские археологи рядом с другим, уже не греками названным, городом Симферополе м, Пользоградо м.

В тюркских языках немало слов со значением, близким к «город»: «шехир», «кермен», да, пожалуй, и «кала» или «кале» (правда, «кале» — это скорее «крепость», но были времена, когда каждый город был крепостью и каждая крепость — городом). Еникал е назвали турки вооруженное поселение возле нынешней Керч и, и имя это значило «новая крепость», или «новый город». Приглядитесь к картам Турции и нашей Средней Азии; может быть, вы и найдете там такие имена.

Их можно было бы разыскать и во всех остальных странах мира. Я не сомневаюсь, что есть Новгороды китайские, японские, индийские...  1 Впрочем, не владея этими языками, я высказываю только предположение, а разыскивать такие восточные Новгороды предоставляю знатокам.

***

Раз уж зашла речь о «новых» городах и весях, как не сказать два слова и о тех, которые удостоены звания «старых»?

Правда, есть крупные ученые (тот же Доза), которые утверждают, что такие топонимы должны встречаться редко: «новость» отличает населенный пункт или природное урочище от всех других; «старость» не является такой отличкой: все обжитые места — стары. С чего бы мы начали вдруг старейшину наших городов, Киев, звать «старым»? Появись еще один Киев, мы бы скорее назвали именно его «новым», и дело с концом...

В Соединенных Штатах множество городов — тезок городам других стран и частей света. Там есть Москва, как в России  1 , есть Вифлеем, как в Древней Иудее и в государстве Израиль, есть Мемфис, как в Египте. Но ведь ни русские, ни египтяне не стали называть свои города «Старая Москва», «Старый Мемфис», {132} узнав, что за океаном появились их двойники. Да и американцы не вздумали бы поступать так.

Это все верно, и тем не менее названий, начинающихся со «старый», на свете отнюдь не мало. У нас рядом с малоизвестной Новой Руссой есть очень известная Старая Русс а. Недалеко от Новой Ладог и имеется Старая Ладог а. О Новой и Старой Деревня х внутри нынешнего Ленинграда я уже говорил.

Вот что рассказывается в книге писателя С. Баруздина, которая так и называется: «Новые Дворики»:

«...Видна деревня. Непонятно, почему она называется Старые Дворик и... Отец говорил, что это было испокон веков, когда еще французы на Москву шли. Тогда деревня сгорела; она просто Дворик и была. Ну, а отстроили на старом месте деревню,— назвали Старые Дворик и...»

Если судить по повести, название Новые Дворик и появились много позднее, уже после второй, Великой Отечественной войны. Как видите, и так бывает.

Все, что я сказал, можно повторить и о зарубежных странах.

В Италии есть город Чивитта Векки а — Старгоро д; я уже о нем говорил. Вероятно, такое имя не родилось вместе с только что основанным городом. Вот когда он «устарел», когда где-либо в стране появился «новый город» (может быть, тот же Неапол ь), это имя могло быть присвоено «старику».

На Испанской земле имеется такая же реликвия далекого прошлого, город, по имени Мурвиедр о — «Старая стена». Наверное, когда первые домишки его встали тут на своих незатейливых фундаментах — очень давно, в глубоком средневековье, — над ними уже высились в загадочном молчании древние даже тогда стены полуразрушенной римской крепости. Услышишь такое название — Мурвиедр о, и пахнет на тебя далеким, как вечность, прошлым, ушедшей юностью народов, дымами исчезнувших цивилизаций...

Охраняйте старые имена, берегите их звучание: они — экспонаты великого музея топонимики. Они расскажут нам еще о многом... {133}

***

Хочу добавить для самых любознательных.

Понятие «новый» может иногда выражаться не только прилагательными «верхний» и «нижний»   2 , но и «малый» и «большой», да и другими эпитетами. Оно может как бы незримо скрываться в них. Если между Москвой и Ленинградом есть станция Малая Вишер а, то, конечно, кажется нам, должна быть где-то и «просто Вишера», ведь нужно же сравнение с чем-то... На самом деле «просто Вишер а» не селение, а река; она течет тут же неподалеку. Есть и вторая речка, Малая Вишер а, приток «просто Вишер ы»; станция была названа именно по ней. Забавно, что рядом, на той же дороге, имеется и разъезд Большая Вишер а. Перефразируя слова славного английского сказочника Льюиса Кэррола, «тут странность заключалась в том», что Малая Вишер а — всем известная большая станция первого класса, а Большая Вишер а — никому почти неведомый полустанок.

Но и это можно понять. Названия оба поселка получили тогда, когда дороги еще не было; первый был меньше, второй — больше. А железный путь, изменив соотношение между, ними, имена оставил по-старому...

Подобьем итоги. Мне хочется, чтобы вы уверились в том, что при очень большом своеобразии — и национальном, и языковом, и зависящем от времени и места, — с каким народы решают вечно новую задачу изобретения географических имен, всюду и всегда они особенно охотно используют некоторые приемы, которые являются и всеобщими и как бы вечными.

Пестрота этих названий, то, что почти каждое такое имя создается на свой лад и образец, делает работу топонимиста-толкователя особенно увлекательной и особенно трудной. Эти задачи не удается решать «по правилам», как некоторые математические.

Но вот ведь оказывается иногда возможным нащупать и какие-то постоянные приемы, общую манеру эти имена давать. Открываются такие законы, которые общи для всех племен и рас; появляются общечеловеческие модели географических названий. Это уже не затрудняет, а облегчает топонимическую работу. {134}

1 См. Я. Гро т. Филологические разыскания.

1 См. стр. 217.

2 Славянское значение этого имени не вполне ясно. Может быть, оно как-то связано, с выделкой на Браче в древности дорогой шелковой, шитой золотом ткани, называвшейся «брачина». Во всяком случае, трудно допустить, чтобы название острова произошло от фамилии его правителей, итальянцев, как думают некоторые. Вероятно, дело произошло как раз наоборот.

3 Или, может быть, просто «Воскресенск»; по-испански «domingo» — «воскресенье».

1 М. Тве н. Пешком по Европе. Собр. соч. ГИХЛ. 1960. Т. V, стр. 8.

1 С этим согласны не все ученые.

1 Пример — современный французский город Руа н; его имя — древнегалльское Ротомаго с. Это «мaгос» значило именно «рынок», «базар».

2 Есть и другие объяснения.

3 В старом энциклопедическом словаре Брокгауза можно прочесть: «Город (Банья Лука. — Л. У. ) имеет 42 мечети, из которых одна считается красивейшей во всей Боснии, благодаря своим терма м (банья)». В Большой Советской Энциклопедии сказано: «Теплые сернистые лечебные источники».

«Термами» римляне называли купальные помещения, которые они устраивали над горячими ключами. От другого римского слова «бaльнэа» — купальни — и возникло название югославского города-курорта. Впрочем, его же производят и от турецкого «бан» — «губернатор», «наместник».

1 В честь великого писателя.

1 Вот, хотя бы Навабад в Афганистане — тамошний Новгород.

1 В штате Айдах о, США.

2 См. стр. 128.