Вермуш Г. Аферы с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков

ОГЛАВЛЕНИЕ

Афера вокруг червонцев

В один из декабрьских дней 1925 года в престижном парижском ресторане «Ла рю» собрались именитые по сетители: Эмануэль Нобель, племянник основателя нобе левского фонда; его братья Людвиг и Роберт, которые в свое время были крупными акционерами кавказских неф тяных промыслов; генерал Макс Гофман, бывший во время первой мировой войны начальником генерального штаба германской армии на Востоке; Шалва Карумидзе, банкир и буржуазный политик, эмигрировавший из Грузии; Спиридон Кедиа, председатель национал-демократической партии грузинских эмигрантов; сын крупного грузинско го землевладельца Василий Садатирашвили, который с 1917 года проживал в Германии, и, наконец, Георг Эмиль Белл, международный шпион, который одновременно работал на британские и немецкие спецслужбы, на нефтяной концерн «Ройал датч-Шелл», а также состоял в фашист ской милитаристской организации «Флаг рейха». Это избранное общество объединяла цель, которую Гофман сформулировал так: «Эти объединенные державы (Фран ция, Англия и Германия) должны своей совместной военной интервенцией свергнуть Советское правительство и восстановить экономически Россию в интересах англий ских, французских и германских экономических сил. Ценным было бы участие, прежде всего экономическое и финансовое, Соединенных Штатов Америки. При этом были бы обеспечены и гарантированы особые экономические Интересы Соединенных Штатов в русской экономической области».

Эмануэль Нобель выступил на этой конференции, за щищая не только свои собственные интересы. Он говорил о содействии германской военной силы и о возможностях, которые нужно использовать для того, чтобы зару читься поддержкой английского капитала и английских политиков при «освобождении» Грузии. За Нобелем стоял сэр Генри Детердинг — генеральный директор и крупней ший акционер «Ройал датч-Шелл», компании, которая, как и группа Нобеля, считала, что «Советы похитили» их нефтяные месторождения на Кавказе. Из 2,3 млрд. золотых рублей иностранных капиталов, инвестированных в России до революции, 250 млн. приходилось на нефте промыслы Баку, Грозного, Майкопа и Эмбы.

Военное вторжение в Грузию, решение о котором было принято в парижском ресторане одновременно с образованием грузинского освободительного комитета, должно бы ло создать плацдарм для захвата Кавказа, а потом, по планам Гофмана и других фанатиков-крестоносцев, — для «освобождения» всего Советского Союза.

В феврале 1926 года в квартире Гофмана в Берлине состоялось заседание в еще более расширенном составе. 30 человек, в том числе и депутаты рейхстага, заслушали Гофмана. Здесь же впервые была высказана мысль «добиться свержения правительства путем выпуска фальши вых денег». Среди приглашенных двое имели опыт в подобного рода делах. Еще до революции они развернули фальшивомонетный промысел и вплотную познакомились с юстицией «царя-батюшки». Карумидзе был приговорен к смертной казни, Садатирашвили — к 12 годам каторги. Обоим удалось бежать и с невероятными приключениями оказаться в Германии.

В том же обществе было еще два первостатейных преступника: 1. Капитан третьего ранга Герман Эрхардт, люди которого в 1919 году залили кровью Берлин, Мюнхен и Брауншвейг. Это он был одним из руководителей кап- повского путча. Образованная им в 1920 году организация «Консул» организовала убийство Вальтера Ратенау, ми нистра иностранных дел Германии. С Эрхардтом мы, кстати, встречались и в предыдущей главе. 2. Д-р Ойген Вебер, в первую мировую войну — капитан, в 1919 году отличился при разгроме Баварской советской республики. Сейчас, в 1926 году, он опекал Движение зарубежных немцев. Политические концепции находились в русле идей его «коллеги по союзу» генерала Гофмана.

Следующую встречу этих международных преступников в Гааге в марте 1926 года почтил своим присутствием и «серый кардинал» этого сообщества — сэр Генри Детер динг в сопровождении трех ведущих управляющих «Ройал датч-Шелл». Детердинг к этому времени установил контак ты со многими влиятельными людьми во всех концах Европы. В начале января 1926 года лондонская «Морнин гпост» познакомила своих читателей с политическим кредо нефтяного короля: «С большевизмом в России будет покончено еще до конца этого года; после этого Россия будет пользоваться доверием во всем мире. Для каждого, кто будет готов к сотрудничеству, она откроет свои грани цы. Деньги, кредиты и, что еще важнее, заказы рекой потекут в Россию».

Через три месяца после конференции в Гааге после довала конференция в Лондоне. Круг участников был рас ширен за счет балтийских эмигрантов — фон Клейста и фон Курселля, а также статс-секретаря британского министерства иностранных дел Локкера Лэмпсона. «Большевизм должен быть уничтожен!» — такова основная идея, звучав шая на этом заседании. Здесь же была внесена оконча тельная ясность в подготовленное германо-английское со глашение по военным и экономическим вопросам об агрессии на Украину и Кавказ и превращении этих регионов в германский и британский протектораты.

Снова и снова ораторы обосновывали «право» на эту военную авантюру. Детердинг повторил свое заявление, которое уже неоднократно появлялось на страницах правобуржуазных газет Англии, Франции и Германии: 60 % нефтяных промыслов на Кавказе — его собствен ность, и добавил, что готов предоставить для финанси рования крестового похода столько, сколько он получит на Кавказе за 10 лет эксплуатации промыслов. Сумма получалась очень большая — примерно 1 млрд. марок. Но все равно военное предприятие стоило дороже. Были названы и такие цели агрессии, как обеспечение «защитной функ ции», стремление уберечь мир и Европу от «большевист ской экспансии». Последующие версии ограничивались нейтрализацией «опасности с Востока» и «борьбой со злом».

Что в действительности стояло за «борьбой за осво бождение Грузии», можно видеть хотя бы из повестки дня лондонской конференции, которая лишь 4 февраля 1930 г . была предана гласности буржуазно-либеральной газетой «Фоссише цайтунг», — англо-кавказские переговоры, под готовка договоренностей с представителями владельцев кавказской нефти; предложение о том, чтобы в дальней шем согласовывать английские и германские интересы на Украине; возможности организации германских военных поселений.

В кулуарах конференции Шалва Карумидзе проводил конфиденциальные переговоры с ведущими представителя ми британских предпринимателей и финансистов, в том числе и с Детердингом. Не кто иной, как сам герцог Георг фон Лейхтенберг, потомок Наполеона I , бывший полковник царской армии, дал рекомендательные письма профессиональному фальшивомонетчику. В этих посла ниях говорилось о «выдающемся значении» планов Карумидзе, которые «имеют в Германии широкую основу». Идея, заключающаяся в том, чтобы парализовать фаль шивыми деньгами экономику Советской России или, во всяком случае, нанести ей чувствительный ущерб, очевидно, обсуждалась на конференции вне официальной повестки дня. Во всяком случае Детердинг 10 июня 1926 г . заявил английским газетчикам о том, что инфляция стоит на пороге Советского Союза.

Из повестки дня лондонской конференции следовало, что с представителями политически влиятельных сил в Турции, Болгарии, Персии, Румынии, Польше, Финлян дии и Чехословакии с успехом были проведены пере говоры об их участии в планируемой акции. В пра вительственных кругах, между тем, от этих планов дистан цировались, не отказывая заговорщикам в моральной поддержке организуемыми в прессе время от времени антисоветскими кампаниями. Уинстон Черчилль, бывший в то время британским министром финансов, 20 января 1927 г . выступил с похвалой в адрес итальянского фашиз ма, сказав, что, будь он итальянцем, он с самого начала присоединился бы к Муссолини, к «его борьбе и победе над бестианской хищностью и дикостью ленинизма». Когда Детердинг попытался найти союзников и во Фран ции, где он владел несколькими ежедневными газетами, то потерпел фиаско: интересы Детердинга не совпадали с интересами Франции. Кавказская авантюра не привлекла внимания и компании «Стандарт ойл». Детердинг добился лишь официального признания со стороны администрации США Комитета за освобождение Кавказа. О финансовой поддержке не было и речи.

В Англии в переговорах с правительством о своих планах сэру Генри Детердингу повезло больше. Сэр Уильям Джойнсон-Хикс, британский министр внут ренних дел и личный друг сэра Генри, подписал 12 мая 1927 г . приказ о штурме и разграблении пользующегося дипломатическим иммунитетом советского торгового пред ставительства «Аркос». Под предлогом, что в ходе этого полицейского налета были обнаружены документы, якобы подтверждающие шпионскую деятельность этого предста вительства, английское консервативное правительство разорвало дипломатические отношения с Советской Россией. Журнал «Форин афферс» сделал интересное наблюдение, являющееся немаловажным для оценки этого маневра: «То, что выдворенными агентами «Аркоса» оказались как раз те, кто занимается продажей нефти, оставляет впечатление об очень тесном совпадении защиты общих частных интересов с защитой неких нефтяных интересов». Спустя пять месяцев, 7 октября 1927 г ., сэр Генри сможет записать на свой счет частичный успех антисоветской пропаганды во Франции: советский посол высылается из страны, хотя до разрыва дипломатических отношений, на который надеялся Детердинг, дело не дошло.

Акция «червонцы» набирает обороты

После окончания интервенции и гражданской войны Советский Союз принял первые меры по стабилизации разрушенной валютной системы: червонец был шагом к новому стабильному рублю. Один червонец равнялся 10 рублям (с 1924 г . — 21,60 рейхсмарки). Эти банкноты с 25-процентным золотым покрытием выпускались достоин ством в 1, 2, 3, 5, 10 и 25 червонцев. Наряду с этим с 1924 года в обращении находились казначейские билеты в 1 и 3 золотых рубля, которые в Советской России должны были приниматься по нарицательной стоимости, в между народных расчетах — по официальному курсу золотого рубля. Кроме того, в 20-е годы циркулировали банкноты в 3 и 5 рублей (с 1924 и 1925 гг. соответственно), а так же серебряные монеты достоинством в 1 рубль (с 1921 г .).

Грузинско-германская банда фальшивомонетчиков (Карумидзе, Садатирашвили, Вебер и Белл) со своими закадровыми фигурами и агентами специализировалась на выпуске тех советских банкнот, которые при относи тельно высокой стоимости чаще других встречались в денежном обороте: в 1, 2 и 10 червонцев. Банкнота в 1 червонец облегчала труд по ее подделке, так как она печаталась только с одной стороны.

Разворачивая свое производство, фальшивомонетчики торопились, к тому же они, вероятно, не рассчитывали на то, что среди русских, грузин и украинцев найдутся люди, способные отличить настоящие деньги от фаль шивых. Имитация рисунка была прекрасной, но качество бумаги явственно отличалось от оригинала. Бумага, 10 тыс. заготовок с необходимыми водяными знаками, поступала с одной баварской фабрики.

В мюнхенской типографии Иоганна Шнайдера осенью 1926 года появилось 15 тыс. фальшивых банкнот. При мерно 12 тыс. их было отправлено в Советскую Россию.

База изготовителей фальшивых денег находилась в Берлине, Цигелынтрассе, 24, на квартире бывшего царского офицера Трапезникова, который содержал низкопробное питейное заведение. Из Берлина фальшивки доставлялись в Данциг, где дислоцировался белогвардейский Союз офицеров армии и флота. Во главе этого союза стояли экс-ге нералы Лебедев и Глазенапп. Последний был близок к эмигрировавшему претенденту на русский престол вели кому князю Кириллу.

В начале 1927 года центр фальшивомонетчиков перено сится из Мюнхена во Франкфурт-на-Майне. Типографию здесь предоставляет Карл Беле, фанатичный национал- социалист, владеющий помимо типографии и книжным магазином. Садатирашвили также вынужден попро щаться с Мюнхеном и со своей невестой. «Молись, — говорит он ей, — чтобы мне повезло, тогда у нас будет свой дом». Грузин пока не испытывал недостатка в реко мендательных письмах самого различного содержания, которые позволили ему (вместе с Гофманом) получить аудиенцию у У. Черчилля. С деньгами дело обстояло ина че. Для организации производства фальшивых денег ему и Карумидзе было выделено 15 тыс. марок, скорее всего из фондов Детердинга.

Во Франкфурте предприятие было поставлено на широ кую ногу, но невеста Садатирашвили молилась недоста точно горячо.

У комиссара Эриха Либерманна фон Зонненберга, руководителя службы по борьбе с фальшивомонетничеством криминальной полиции Берлина, уже в течение нескольких недель накапливалась информация о появлении в столичных банках поддельных русских банкнот. В анонимных звонках неоднократно назывался д-р Леонард Бек кер, ревностный сторонник Гитлера, который, как выяс нилось несколько позже, выполнял функции дилера при банде фальшивомонетчиков. За д-ром Беккером было уста новлено наблюдение, и в начале августа 1927 года он был арестован в одном из берлинских банков при попытке обменять фальшивые червонцы на марки. Выяснилось, что д-р Беккер был руководителем технического бюро мюн хенской машиностроительной фирмы «Маффей и Шварц копф», производящей локомотивы, а в той же фирме слу жил некий Георг Белл, уже известный полиции.

«Безупречное» преступление, в которое были вовлечены люди, занимавшие высокие государственные посты (на пример, министр иностранных дел Штреземанн), потерпе ло крах в том звене, которое осталось вне поля зрения международных аферистов. Прусская криминальная поли ция, не посвященная в происходящее, не позволила с собой шутить. Дело стали раскручивать, вышли на след Садатиращвили, но в его мюнхенской квартире обнаружили только Карумидзе, за которым на тот момент ниче го не числилось. Карумидзе тут же забил тревогу, пытаясь предупредить своих «коллег». Но было поздно. 11 августа полиция ворвалась в типографию Беле во Франкфурте. Садатирашвили был арестован — из портфеля, который он держал в руках, были изъяты шесть типографских плас тин. Эта акция, срежиссированная комиссаром Либерманном фон Зонненбергом, дала в руки криминальной полиции 120 тыс. полуфабрикатов банкнот червонцев и бумагу, из которой можно было бы изготовить еще 1,2 млн. банкнот. 

Ротмистр Шиллер

В мае 1928 года в берлинском отеле «Эксельсиор» была проведена тайная встреча, в которой участвовали Арвид фон Сивере, отпрыск балтийского дворянского ро да, бывший офицер царской армии; генерал Петер фон Глазенапп, влиятельный представитель германских про мышленников и финансистов, а также оставшийся не известным британский генерал. Георгий Польский в вы шедшей в 1982 году книге «Рыцари фальшивых бан кнот» пишет, что есть основания предполагать, что этот генерал, знакомый Глазенаппа по армии Юденича, дей ствовал по заданию У. Черчилля. На повестке дня стояли вопросы оживления и стимулирования всех видов антисоветской деятельности, будущей программы Союза офи церов армии и флота.

Вернувшись в Данциг, Глазенапп собирает руковод ство этого союза и ставит перед его членами совершенно четкие задачи: шпионаж, диверсии, активизация нелегаль ной деятельности... Среди «делегатов» был и ротмистр Альберт Шиллер, происходивший из разбогатевшей литов ской крестьянской семьи, который благодаря хладно кровию, храбрости и быстрой реакции из серошинельного солдатика дослужился до штабс-фельдфебеля. Когда вспыхнула февральская революция, солдат с четырьмя Ге оргиями на груди становится офицером.' Штабс-ротмис тром Глазенапп сделал Шиллера позже, когда тот в 1922 году вошел в офицерский союз.

Задания, которые Шиллер получил от Глазенаппа, превращали его в центральную фигуру при доставке фальшивых денег в Советский Союз. Глазенапп, конечно, знал о бесславном конце франкфуртской фабрики по изготовлению денег, но был уверен, что его друзья найдут способы возобновления производства. Пока в его распо ряжении было 12 тыс. червонцев, и привести их в движе ние должен был адъютант генерала — Альберт Шиллер.

В сентябре 1928 года с помощью банды профес сионалов, специализирующихся на переброске людей через границу между Литвой и Советским Союзом, Шиллер отправляется на «рекогносцировку местности», прихватив с собой пару сотен банкнот, с тем чтобы передать их «нужному» человеку, а заодно осторожно осведомиться о житье-бытье некоторых товарищей по полку. Ротмистр удачлив, он не привлекает к себе внимания, завязывает первые контакты и через неделю возвращается в Данциг.

Глазенапп с удовлетворением выслушивает отчет своего адъютанта. Он доволен. У него были определенные рас хождения с группой Карумидзе. Для Глазенаппа глав ное — Россия, а не Кавказ или Украина. Георг Белл тем временем отправился в Трапезунд. Там действовавший в общих германо-английских интересах двойной шпион (он был для этого самой подходящей кандидатурой: его отец был немцем, мать — англичанкой) должен был уста новить контакты с кавказскими националистами и гото вить заговор. К тому моменту, когда немецкие войска будут готовы к вторжению, заговорщики должны были инсценировать вооруженное восстание против Советской власти. Через несколько дней туда же за Беллом после довала группа инженеров и техников. Это были офицеры рейхсвера.

Между тем крупные суммы фальшивых денег посту пили к этому времени из Парижа, где старые знакомые еще по прежним временам без лишнего шума органи зовали соответствующее производство. Это были Мясое дов, бывший вице-губернатор Сувалок (теперь город в Северо-Восточной Польше), Симанович, бывший личный секретарь Распутина, а также белогвардейцы Эристов и Литвинов.

В конце октября Альберт Шиллер предпринимает вторую вылазку «на территорию противника». Этому пред шествовал подробный инструктаж, полученный в рейхсвере, генштабе латвийской армии (работавшем на француз скую разведку), а также некоего Судакова, подвизав шегося в английском посольстве в Латвии.

В Ленинграде Шиллеру удается разыскать старого знакомого, бывшего драгуна-прапорщика Алексея Гайера. Тот находится в глубокой депрессии. В бедно обстав ленной «меблированной» комнате изобильно представлены лишь пустые водочные бутылки. Старый фронтовой друг умоляет своего нежданного гостя вызволить его отсюда, помочь перебраться в Германию. «Эта жизнь не для ме ня, — говорит Гайер, — что у меня есть? Грязная работа на кожевенной фабрике. Денег с трудом хватает, чтобы залить свои горести». Шиллер вручает отчаявшемуся приятелю пачку фальшивых денег, обещает организовать его побег в Германию, но за это требует забыть о водке и принять участие в его предприятии.

Гайер держит свое слово. Прежде всего он сводит Шиллера с его бывшими однополчанами: штабс-ротмист ром Николаем Федотовым и неким Карштановым. Федо тов, работающий на судоверфи, как и Гайер, недоволен своей жизнью и сразу заявляет о готовности к шпион ской деятельности на верфи в обмен на оказание помощи при побеге в Германию.

Федотов добровольно обязуется распространять фаль шивые деньги. Но уже после первой попытки распла титься в магазине фальшивыми купюрами он с большим трудом уходит от погони.

Федотов был уже готов взять слово, данное Шиллеру, назад, но ему приходит в голову «спасительная» мысль действовать через третьих лиц, поручить опасное дело другим. Он покупает билет на поезд и отправляется в сторону Мурманска, на станцию Сванка, где было всего сотни две жителей. Там жил его дальний родственник Биткин. Богом забытое место представлялось идеальным тайником для горячих опасных денег.

Биткин жил в собственном деревянном доме, который, как и его хозяин, знавал и лучшие времена. Сейчас Биткин коротал дни в качестве церковного старосты, пробавля ясь мелкой спекуляцией.

Когда Биткин открывает дверь и видит на пороге Федотова, родственники встречаются натужно-радостно. Оба в общем-то никогда не питали друг к другу теплых чувств. Ротмистр быстро переходит к делу. Он вручает Биткину туго перевязанную шпагатом коробку из-под обу ви фабрики «Скороход» и наслаждается испугом хозяина, когда тот открывает коробку. Она заполнена червонцами. «Возьми себе пару этих бумажек, а коробку зарой у себя в подполе», — командует Федотов. Сбитый с толку хозяин вскакивает, шаркает валенками, пытаясь щелкнуть каблуками: «Так точно, господин ротмистр!» «Что бы ни слу чилось, — строго предупреждает его гость, — обо мне ни слова!»

Федотов следующим поездом возвращается в Ленин град с чувством, что все улажено и все треволнения позади. С легким сердцем он докладывает Гайеру, что поручение выполнено и деньги без всяких затруднений пущены в обращение.

Добросовестный связист

Когда почтовый служащий Сепалов ранним ноябрьским утром 1928 года приступил к своим обязанностям на станции Сванка, он и не догадывался, что всего через пару недель его имя обойдет все газеты, а его самого для вручения награды пригласят в Москву.

Это был самый обычный день. Сепалов натопил печку, поставил самовар и прочитал сообщения, поступившие за ночь. На затерянной станции любая весть из центра была интересна. Новостей было немного. Неоднократно звучали предупреждения о появлении фальшивых денег и о том, чтобы служащие банков и почтовых отделений повысили бдительность.

Ближе к обеду появился первый в этот день посети тель — гражданин Биткин. Неспешно обсудив с Сепало вым погоду и нехитрые местные новости, он оформляет денежный перевод на 30 рублей в адрес государствен ного страхового общества. Это страховка строений, при надлежащих церкви. Биткин расплачивается тремя купю рами. Сепалов выписывает квитанцию. Биткин прощается и уходит.

Сепалов кладет червонцы в кассу, что-то его оста навливает, и он снова берет деньги в руки. Купюры сов сем новые, но почему-то на ощупь кажутся ему слишком мягкими. Новые деньги не такие. Они жестче, а эти совсем не хрустят. Сепалов забирает червонцы, закрывает почту и отправляется в филиал банка, который имеется здесь же, в Сванке. Там банкноты подвергаются проверке. Выглядят они совершенно нормально, а вот с бумагой что-то не так. Гражданин Сепалов совершенно прав.

Банкноты отправляются в Ленинград на экспертизу. Оттуда телеграфом запрашивают, кто предложил эти банкноты.

Камень покатился. Из Ленинграда прибыли сотрудники ОГПУ, Биткин арестован, при обыске в его доме обнаружена картонка с деньгами.

Ленинградскому следователю Биткин рассказывает все, не называя сначала имени своего посетителя. «Господин иностранец» еще интересовался настроениями, нет ли противников советской власти. Что он, Биткин, мог ему сказать, он из своего угла и не вылезает. Но очень скоро личность Федотова устанавливается. В доме Биткина найдена фотография ротмистра со всеми регалиями. Биткин называет имя своего родственника. События ускоряются. Аресты Федотова и Карштанова следуют незамедлительно.

Пренебрежительное отношение Шиллера к властям дорого ему обходится. «Мастер» шпионажа оказывается за решеткой. Точку в его карьере ставит обыкновенная проверка документов. 16 ноября 1928 г . два милиционера останавливают человека, назвавшегося Александром Кар ловичем Гринбергом, у которого не оказывается документов. При обыске у него обнаруживают заряженный револьвер и 222 червонца. Шиллер так и не успел выполнить до конца инструкций и обеспечить себя документами, удоб ный случай все не подворачивался. На следствии он дал показания, что должен был убить кого-нибудь и завладеть его документами. На все вопросы Шиллер дал исчерпы вающие ответы. Фальшивые червонцы ему передал в Берлине Гаральд Сиверт, бывший царский офицер. Он должен был также собирать информацию об экономическом положении Советского Союза, о состоянии Красной Армии, о настроениях населения, создавать контрреволю ционные группы и инсценировать восстания в РСФСР и на Украине. Ротмистр Альберт Шиллер в январе 1929 года был приговорен к смерти и казнен.

Именем народа

В это время в Германии происходили странные вещи. Еще в сентябре 1927 года комиссар Либерманн фон Зонненберг получил из высших инстанций письмо с благодар ностью за добросовестную службу. Одновременно он от странялся от ведения дела, связанного с фальшивыми червонцами, под тем предлогом, что создано отдельное подразделение, специально занимающееся его расследова нием. Руководили этим подразделением в качестве следователя земельный судебный советник Крюгер и проку рор Васмунд. Это были, по отзыву их клиента, подслед ственного д-ра Ойгена Вебера, «проверенные националь ные кадры».

Георг Белл, уже имевший неприятности с правоохра нительными органами в связи со шпионажем, в мае 1928 ; года был арестован, но, несмотря на объемное досье, которое было на него заведено в полиции, уже через два месяца вновь оказался на свободе.

Когда Советское правительство запросило доступ к следственным материалам, бумаги «затерялись» по дороге из Мюнхена. Они оказались в распоряжении клики изготовителей фальшивых денег. Последние изготовили фотокопии материалов, которые были предоставлены ос новным действующим лицам аферы: Детердингу, Нобелям и другим. Соответствующие разоблачения, опубликованные газетой «Роте фане», вынудили прусского министра юстиции заставить Васмунда за четыре дня до начала процесса по делу о подделке червонцев подать прежде временно в отставку «по состоянию здоровья».

Но игра еще не была закончена. Адвокат обвиняемых откровенно угрожал, что «при прениях сторон могут всплыть такие детали, которые представят министерство иностранных дел в невыгодном свете... Так, Белл утвер ждает, что действия, которые ему ставятся в вину, он предпринимал с ведома министерства иностранных дел. Есть в деле показания, в которых прямо упоминается участие в афере молодого Штреземанна». «Молодой Штреземанн» — это сын министра иностранных дел, того самого, который знал об истории с червонцами, точно так же, как и три года назад он знал о подготовке «акции Виндишгреца». Назревал небывалый скандал, волны кото рого захлестнули бы и высокие правительственные каби неты. И вот 27 июля 1928 г . земельный уголовный суд в Берлине принял решение закрыть дело и освободить обвиняемых.

Наркоминдел Советского Союза Максим Литвинов вы ступил с энергичным протестом. Уйти от осложнений не удавалось. Левые силы в Германии и в других капита листических странах заставляли считаться с собой. Разоб лачения, которые появлялись в левой прессе, вызывали в народе опасные для правящих кругов настроения. Судеб ное разбирательство стало неизбежным.

6 января 1929 г . процесс начался. Он с самого начала превратился в фарс. Карумидзе, сияя, следил за всем происходящим, присутствуя на ежедневных «завтраках с прессой» в Швейцарии.

8 февраля судебная комедия, действие которой больше напоминало оперетту или мюзикл, закончилась. В решении суда говорилось, что обвиняемые действовали не в своих корыстных эгоистических интересах, их национальное рве ние было направлено на обеспечение «общего блага», что не может быть поставлено им в вину. Все обвиняе мые были освобождены.

Влиятельные круги немецких промышленников и фи нансистов тоже высказывались против этого откровенно антисоветского приговора. К этому времени уже наступила «черная пятница». 25 октября 1929 г . пробил час мирового экономического кризиса. Антисоветская пропаганда, на которую власти до поры до времени взирали благосклонно, теперь становилась экономически невыгодной. Советский рынок мог бы быть спасением для многих предприятий.

В конце концов стало преобладать мнение, в соответ ствии с которым репутация цивилизованной нации стоит некоторых жертв. Под давлением немецкой общественности и соответствующих демаршей со стороны Совет ского Союза летом 1930 года началось слушание дела в апелляционной инстанции, которое стало не чем иным, как вторым действием того же фарса. Карумидзе был осужден, он получил два года и четыре месяца тюрьмы, что доставило ему редкое удовольствие, так как он по-прежнему находился в швейцарском убежище. Садати рашвили тоже с улыбкой выслушал приговор: два года тюрьмы. Именно этот срок он уже отбыл под следствием, теперь он был свободен. Белл и Шмидт отделались денеж ными штрафами не из своего кармана.

Карумидзе и Садатирашвили после прихода к власти клики Гитлера были встречены в Германии с распро стертыми объятиями. Георгу Беллу повезло меньше. Англо-германский двойной агент стал опасен для опреде ленных кругов Германии. Он мог знать больше, чем следовало, о поджоге рейхстага 27 февраля 1933 г . 5 апре ля 1933 г . в его квартиру в Куфштейне (Тироль) постуча ли два агента службы безопасности. Газеты сообщили о его самоубийстве.